Геноцид

Чеботарева Венера Ильинична, 1938 г.р., жительница Цхинвала
В ту проклятую ночь с седьмого на восьмое августа 2008 года, когда началась эта кровавая война, я смотрела по телевизору выступление президента Грузии, в котором он говорил, что даже если со стороны Южной Осетии будут предприниматься провокационные действия, Грузия все равно не будет развязывать войну с Осетией. Я спокойно легла спать, и в мыслях у меня не было, что именно в эту ночь может произойти такое.

Харебов Ефим Петрович, 1920 г.р. , житель села Хвце Дзауского района Южной Осетии

Семья моего деда Давида Харебова жила в селе Хвце Дзауского района Южной Осетии. Семья была большая, дружная, 17 человек. Все жили в одном доме. В 1918 году в нашем селе, как и во многих местах Южной Осетии, провозгласили Советскую власть. Наш односельчанин Парастаев Тотр устроил митинг, на котором было принято это решение.
И вот наступил кровавый 1920 год. Грузинские меньшевики начали уничтожать людей и их имущество. Наше село как одно из первых в Южной Осетии, принявшее Советскую власть, было у них на особом счету. Прослышав о том, как сжигают другие силы и мучают людей, семья моего деда тоже встревожилась. Моя мать надежда Газаева вырыла в доме яму (пол был земляной) и убрала туда все ценные вещи и оружие. Затем она засыпала яму землей и выровняла, надеясь, что даже если и сожгут дом, останется хоть что-то.

Кочиева Ева Владимировна 1934 г.р., жительница г. Цхинвал

Война в августе 2008 года отняла у меня самых близких мне людей. Боль и утрату, которую мне пришлось пережить в ту страшную войну, не выразить словами. Грузинские фашисты бесчеловечно убили моих братьев - Сергея и Заура Кочиевых. Они были застрелены. Защищая свою Родину, в борьбе с грузинским фашизмом был убит сын моей сестры Плиев Алан Хазбиевич. Сколько страданий выпало на долю осетинского народа, сколько невинных жертв похоронено на нашей кровопролитной земле.

Бестаев Илья Исмаилович, 1929 г.р., житель с. Мугут, Знаурский район РЮО

В ходе августовской войны мы оба – и я, и моя супруга – были ранены. В наш дом залетел снаряд, мне в руку попал осколок, обожгло глаз, левым глазом я больше не вижу. А супругу мою ранило в ногу.

Ломидзе Нанули Георгиевна 1951 г.р., житель с. Зиулет, Знаурский район РЮО.

Грузины наше село не занимали, но вся их техника проходила через нас. Наше село – со смешанным грузино-осетинским населением, и поэтому они, наверное, думали, что здесь все за них. Но это совершенно не так, мы все прекрасно знаем, где мы живем. Я сама родилась в Грузии, у меня сестры замужем за грузинами. Война прошлась по нашей семье танком. Я уже много лет не видела своих родных. Они остались там, в Грузии. До 2004 года они приезжали сюда, в Осетию. Но потом у них начались проблемы. Каждый раз, когда они сюда приезжали, им грозили, что отберут все их имущество. Говорили, что если им так нравиться ездить в Осетию, то «там и оставайтесь!» Я даже не знаю, как они теперь, живы ли, что с ними.

Лидия Бегизова, 1934 г.р., житель пос. Дзау, Дзауский район РЮО.

Когда грузинские меньшевики в 1920 году начали истреблять осетинский народ, люди в селе Кабузта Дзауского района тоже были встревожены. Никто не хотел покидать родной очаг и идти неизвестно куда. Но когда карательные отряды достигли села Дзомагъ (село расположено недалеко от Кабузта), разрушая и сжигая все на своем пути, жители Кабузта были вынуждены бежать. Несколько мужчин решили отвлечь врага, пока женщины и дети не отойдут подальше в лес.

Александра Арутюнян, 1981 г.р., житель пос. Дзау, Дзауский район РЮО

Геноцид 20 года ХХ века глубоко врезался в память нашего народа. К сожалению, очевидцев этого уже практически не осталось в живых, но в нашей семье из поколения в поколение пересказывают историю, которую пережили наши предки в то страшное время.

Мой дед Серафим Васильевич Гассиев во время геноцида 1920 года был маленьким ребенком. Жила семья в селе Бузала Дзауского района. Зная о зверствах грузинских меньшевиков в захваченных осетинских селах, его отец был вынужден с семьей бежать из родного дома и искать спасение в Северной Осетии. Своего престарелого отца (моего прапрадеда) он был вынужден оставить дома, так как он был настолько слаб и немощен, что не выдержал бы тягот трудного пути.

Цховребов Заур Иванович, 1953 г.р., житель Цхинвала

В августе 2008 года нам пришлось провести пять мучительных, нескончаемых суток в сыром, холодном подвале без еды и питьевой воды, без какой-либо связи с внешним миром. В ночь с седьмого на восьмое августа взрывы раздавались не прекращаясь. Я вместе со своими соседями спустился в подвал. Никто из нас не мог до конца осознать происходящего. До начала войны грузины неоднократно обстреливали Южную Осетию со своей территории, но никто и подумать не мог, во что это перерастет.

Кокоева Аза Георгиевна, 1932 г.р., жительница Цхинвала

В ночь с седьмого на восьмое августа 2008 года, когда началась война, я находилась дома совсем одна. Взрывы становились все сильнее и сильнее. Казалось, они приближались. Я очень испугалась, в то время уже было отключено электроснабжение. Куда бежать, где спрятаться, я не знала. К тому же, подвала у меня нет. На мгновение, казалось, обстрел утих, прибежала моя соседка, и мы вместе с ней спустились к соседям в подвал. Их убежище казалось тогда надежным. Там нас было около 60 человек, с нами также находилась женщина с грудным ребенком. Было очень тяжело на нее смотреть, от духоты мы все задыхались.

Джагаева Дуся Михайловна , 1935 г.р., жительница Цхинвала

В холодном подвале, без еды и воды в августе 2008 года мне пришлось просидеть пять самых мучительных дней в моей жизни. Незадолго до войны мне сделали операцию, и мне пришлось в таком состоянии находиться в столь ужасных условиях. Я до сих пор не могу оправиться от ужасных последствий войны. То место, где мы находились, нельзя даже назвать подвалом, это была одна большая яма, где был всего лишь один ящик, на котором мы сидели по очереди.