9 июня 1920 г. г. Тбилиси. Утро.
Из Цхинвала дурные вести. Кажется, он уже занят осетинскими бандами. Мы спешно перебрасываем туда силы и скоро проучим этих прохвостов. Осетинские националисты - наши злейшие и неусыпные враги. Они всегда пользуются нашими затруднениями и устраивают нам восстания… Несколько лет тому назад своим восстанием они облегчили туркам взятие Батума. В прошлом году они помогли Деникину, а теперь идут заодно с большевиками! И нам уже надоели эти бесконечные восстания. И мы решительно отобьем у южно-осетинских банд всякую охоту к вооруженному импрессионизму! И эти временные неудачи меня совершенно не смущают. Я знаю, что последнее слово принадлежит нам!
Вся наша демократия и все ответственные товарищи негодуют на осетинских повстанцев. Наш большой Ной совсем рассердился на них.
10 июня 1920 г. Тифлис. Утро.
Сегодня я, Александр и Захарий едем в Гори - освобождать Цхинвал и раздавить, наказать нашу Вандею. Да, это типичная Вандея. Хуже Вандеи!
Сегодня к полудню в Гори сосредоточатся наши 8 батальонов, конный полк и две горные батареи - этих сил будет более, чем достаточно. Командующим назначен Кониев. Наш старый, проштравшийся но верный друг. Теперь он должен искупить свою Сочинскую неудачу.
Вчера ночью из Батума передали странную весть - снимается союзническая оккупация Батума, но новый хозяин еще не назван! Мы должны стать этим хозяином и мы должны быть готовы к этому. Но уход союзников из Батума не особенно радует меня - это Европа отрывается от нас и мы вновь остаемся с Азией. Правда, Европа нам мало помогала, но даже его простое пребывание в Батуме составляло большую угрозу для Турции. Теперь мы будем всецело предоставлены своим собственным силам. И потому мы должны напряженно и без устали работать…
И какое-то странное совпадение: - Цхинвал, Батум! Тогда было то же совпадение!
11 июня 1920 г. Тквиави.
Заседание Полевого Штаба в присутствии генерала Квинитадзе. Разрабатываем план завтрашнего наступления. С раннего утра переходим в наступление всем фронтом, имея в центре Цхинвал.
Погода хорошая. Надолго-ли?!
12 июня 1920 г. Дорога из Плависмани в Мерети.
Рассвет.
12 мая мы перешли в наступление на Красный мост. 12 июня мы атакуем Цхинвал!
Я, Капгаретели идем с гурийцами на правом фланге. Сегодня мы должны занять высоту Кобиант и правым флангом упереться в Ванатскую крепость.
Восставших осетин несколько тысяч человек. Но я знаю, что мы их легко опрокинем и погоним.
12 июня 1920 г. Сарабуки. 10 час. Утра.
Наша колонна уже вышла на Ортеви. Враг всюду в беспорядке бежит. Почти не сопротивляясь! Банда! … и этих изменников надо жестоко наказать. Иного пути нет! И в этом несчастье.
12 июня 1920 г. Сарабуки. Полдень.
В 9 час. утра Цхинвал был взят нашим центром. Банды бежали. Отбили у противника несколько пулеметов и взяли пленных. Осетины бежали в горы и они очень плохо оборонялись. У нас почти нет потерь. Но среди гвардейцев страшное раздражение против неусыпных наших врагов и потому уже сгорело несколько домов. Теперь ночь. И всюду видны огни!.. Это горят дома повстанцев… но я уже привык и смотрю на это почти спокойно. Скрепя сердце!
Сегодня у нас была маленькая паника. Разнесся слух, что осетины отрезали нас и даже главком поверил этому слуху и очень заволновался… Потом мы много смеялись…
13 июня 1920 г. Сарабуки. Полдень.
Через час выступаем вперед. Наша правая колонная, усиленная свободным батальоном Илико Чачибая и горной батареей Джибо Канчели, сегодня, вечером, должна занять район Герисфахсена, а левая колонна должна к вечеру выйти на Курта. И завтра поведем решительное общее наступление на Джава! Наша колонна совершает глубокий обход и должна выйти в ущелье Губебисы.
Погода хорошая, но нет уверенности, что к вечеру она не испортится.…Вчера была скверная погода, завтра же хочется ясного дня.
Сейчас мы лежим в тени большого орешника. Наши лошади звучно щиплют траву, тут же ласково журчит горный ручей. Кругом весенняя, шумная тишина и мнимый, обманчивый покой. Временами закрываешь глаза и мысленно уносишься назад в розовое детство и забываешь все ужасы и жестокости сегодняшнего дня. И на душе становится так легко, свободно и радостно. Потом вновь побеждаешься! И нет уже покоя ни душе, ни телу. Да, нет покоя! Ибо всюду вокруг нас горят осетинские деревни. Ужасная расправа, но иного пути нет. Мы не могли найти. И никто не мог найти его! Надо было или подавить восстание и спасти нашу демократию, или же погубить нашу демократию и дать торжество кровавой Ванде. И мы без колебания сделали выбор! Ибо мы уже устали от слов, от увещеваний, от просьб. Мы уже два раза были мягки, гуманны и снисходительны. Мы были слишком милосердны и тогда не было ни одной жестокости, почти ни одного расстрела. Совершено не было сожженного дома! Лишь случайно сгорел тогда в Ередви большой дом Павленова. Дворянский дом! И это нас не особенно огорчало. Но наше милосердии, наша доброта были истолкованы как наша слабость, наше бессилие, как наша глупость. Да, именно как глупость! И нам устроили новое, более могучее восстание. Вандея вновь подняла голову и захотела сокрушить нас. И мы поняли, что нужно спасать страну, что настал момент, когда нужно вырвать собственное сердце и стать жестоким. Стать жестоким во имя высшего милосердия, вершиной гуманности и высокой справедливости! Это не парадокс, это простой житейский факт. Ибо гораздо лучше наказать, разбить, уничтожить часть и спасти целое, чем, спасая единицы разрушить и умертвить целое! Лучше и милосерднее жестоко наказать, уничтожить южно-осетинскую Вандею, чем, спасая Вандею, погубить всю страну и Республику! Такова моя мораль! И так рассуждает моя социалистическая совесть. И какая злая, жестокая ирония судьбы: «Осетины, эти безмолвные рабы старого самодержавия, эти верные псы наших помещиков и старых приставов, эти прирожденные стражники - теперь выступают в красной мантии, под видом революционеров. Впрочем в ноябре они выступали, как деникинцы! А завтра они вновь выступят как агенты Турции! А наши гвардейцы, эти старые рабочие-революционеры, которые уже давно подняли знамя борьбы против самодержавия, которые арестовывались и расстреливались теми же осетинскими стражниками, теперь объявляются контрреволюционерами и слугами помещиков!
Теперь здесь с нами Гурийский батальон. Когда их разорял генерал Крылов, осетинские стражники помогали ему. А сейчас эти гурийцы объявляются контрреволюционерами, а преступные стражники, разорявшие их в 1905 г. называются революционерами! Но мы ведь старые революционеры и умеем правильно расценивать явления. И мы знаем, что творим! Мы любим свободу, нашу демократию и Республику. Мы служим деду освобождения рабочего класса. И в интересах борющегося рабочего класса, в интересах грядущего социализма мы будем жестоки! Да, будем! Я уже скрепил сердце. Я со спокойной душою и с чистой совестью смотрю на пепелище и клубы дыма. Я сдерживаю, я убиваю боль сердца, я заглушаю скорбь души и я совершенно спокоен. Да, спокоен!
Несмотря на все страдания и страшную трагедию, в которой изнывает душа.
Теперь мы все здесь - Александр, Каргатели, Влас Мгеладзе, Доментий и Василий. И наш Джибо. Мы готовимся к завтраку и выступлению.
13 июня 1920 г. Курия. Вечер.
Идет страшный дождь. Все мы промокли. Мы кое-как приютились в маленькой, покинутой сакле. Задыхаемся в дыму, но ничего не поделаешь!
Батальон Чачибая идет на гору Саболоко. Неприятель его усиленно обстреливает. Высокая, красивая альпийская гора.
Сегодня ночуем здесь, а завтра снова в поход.
14 июня 1920 г. Курия. Утро.
Провели тяжелую и холодную ночь. Все до ниточки промокли, но настроение бодрое. Сегодня ясное, доброе утро. Для нас доброе, но для врага слишком злое.
Наши части уже двинулись вперед. Первая рота гурийцев идет на Гери и ведет перестрелку с противником. Временами звонко и весело заливается Люкс. Батальон Чачибая поднимается на Саболоко. Трудный утомительный подъем, особенно под обстрелом. Но, к счастью, противник слишком плох.
Горят огни. Дома горят!..
С огнем и мечем!..
14 июня 1920 г. Герис-Хати. 10 ч. утра.
Гурийская первая рота в 10 час. Заняла Гери. Здесь у противника работала два пулемета и он занимал неприступную позицию. Но противник очень робок и он «бежал быстрее лани, быстрее чем заяц от орла». У нас нет потерь.
Перед своим бегством осетины разгромили церковь. Сама церковь невзрачна, но у нее великолепное местоположение и она очень почитается в Карталинии. Отсюда чудный, волшебный вид во все стороны. Если бы было настроение наслаждаться красотой!
А огни горят и горят!..
Сейчас хорошая погода, но стали собираться тучи и вновь будет гроза. Наша колонна уже за колонной полковника Чхеидзе. Быть может, она уже в Джавах.
Осетины бегут и бегут. Бегут в горы, на снеговые горы. И там им будет холодно. Очень холодно!
Наш Влас Мгеладзе неумолкаем. Он постоянно весел и бодр.
Нашу горную батарею все время приходится возить на вьюках. Английские мулы великолепно ходят по горным тропам.
14 июня 1920 г. Чвриви. Ночь.
Весь день провели в обходах и обхватах. Приходилось все высоты брать с боем, но неприятель защищался очень скверно, позорно. У него были пулеметы и были люди, он занимал неприступные высоты, но тем не менее совершенно не выдерживал нашего натиска. У нас ранено только несколько человек. Такого робкого, трусливого и коварного врага мы еще не встречали. А позиции неприятеля действительно были.
Деревни здесь расположены на больших высотах и очевидно осетины вообразили, что они вне пределов нашей досягаемости! Но теперь всюду огни… Горят и горят! Зловещие огни… Какая-то страшная, жестокая, феерическая красота… и Озираясь на эти ночные, яркие огни, один старый товарищ печально сказал мне: «Я начинаю понимать Нерона и великий пожар Рима».
Деревню Кимаси и господствующую над ним высоту мы заняли в 7 часов вечера. Я и Александр были с наступающей ротой. Приходилось взбираться на огромную высоту. Противник занимал и ее и обстреливал нас ружейным и пулеметным огнем. Приближалась ночь и надо было торопиться. Гвардейцы великолепно шли в бой. Многие из них были совершенно босы, но они не отставали от своих товарищей и не было у них слов упрека. Я молча благодарил их. Это придавало им бодрость и энергию. Александр еле передвигал ноги, но его никак нельзя было отговорить от наступления на гору. Точно также был неутомим, несмотря на болезнь, Михако Бажунайшвили. Он был совершенно нездоров, но не отставал от своей колонны.
Выше всяких похвал держались гурийские разведчики. Их было шестнадцать человек. И они под огнем неприятеля переправились через вздувшуюся Губебисы и взяли горную деревню. Это был подвиг!
Огни горят… Всюду горят!
Сегодня нам пришлось брать огромную высоту. Свыше тысячи саженей. И у нас почти не было потерь.
15 июня 1920 года. Джава.
Вчера днем наша центральная колонна вошла в Джаву. Мы приехали сюда утром и вошли в связь с центральной колонной. Но противника мы не отрезали, ибо у него нет обоза и он в рассыпную бежал в горы и леса.
Джава – южно-осетинская столица. Это очень богатая и живописная деревня. Она сердце Южной Осетии. Виновница всех интриг, всех восстаний.
И это сердце надо вырвать!
15 июля 1920 г. Джава. Звездная ночь.
Горят огни. Бивуачные! Лагерь спит. Вокруг мертвая тишина. Ночь ясная, тихая. Вдали – зарево пожара…
Сегодня мы созвали всех командиров частей, членов штабов и представителей от гвардейцев. Стоял вопрос о поджогах и мародерстве. Единогласно приняли решение прекратить пожары, уничтожить мародерство и установить строгий порядок. И сразу стало легче.
Завтра хочу ехать в Тифлис на социал-демократический съезд. Надо попасть туда и повести борьбу на два фронта. Особенно против оппозиции справа.
16 июня 1920 г. Слияние Губебисы с Большой Лиахвой. Позднее утро.
Восхитительный, чарующий день. Альпийские высоты сурово высятся к небу, а сиротливые, ясные облака лениво носятся над ними. Кругом сказочно тихо. И эта звучная, ласкающая тишина, полная двойного шума сливающихся бурных рек – бодрит и укрепляет дух.
И среди этой сказочно-красивой природы ширится и крепнет вера во что-то доброе, хорошее, яркое, красивое, что созидается с такими трудностями и этими жестокостями! Верится, что мы неизменно, хотя с тяжелыми, почти нечеловеческими усилиями, идем к вершинной, царственной красоте. И начинаешь всей освеженной душой понимать, что жизнь, вся жизнь должна стать какой-то высокой, чистой и красивой, как эти окружающие горы. И тогда уже не будет этих зловещих огней, этой алеющей крови, этих страданий и стонов, проникающих в самую душу. Но это грядущее счастье не для нас. Нам не видать его. Мы только строим будущее счастье, счастье грядущих веков, а сами должны нести тяжелый крест святого мученичества и праведного греха. Мы – обреченные, мы – жертвы!.. Мы только мост грядущего и мы должны выдержать всю тяжесть современности. И я теперь, среди этой горной тишины, в этом святом одиночестве ярче чувствую всю необходимость общественной жестокости. В интересах целого надо жертвовать частью! Это моя заповедь! В этом прогрессивная общественная мораль…
Сейчас я задумываюсь над нашим вечерним собранием. Были созваны все представители действующих здесь народогвардейских батальонов и мы обсуждали современное положение. Говорили все. Как равные среди равных! Говорили просто без всяких прикрас. И после этих бесхитростных речей еще более крепла вера в человека, еще ярче загорался факел человечности. И когда эти непростые речи связываешь с действиями народогвардейцев, когда вспоминаешь этих гвардейцев, совершенно просто идущих на смерть – начинаешь уважать, ценит, любить этих простых людей, этих безымянных героев. Я все больнее убеждаюсь, что подлинным героем является масса, народ. Народ, сознавший свои интересы и пришедший в движение для их осуществления!.. И характерная вещь: после армянской войны в нашей Республике уже не раздаются знаки отличия, но наши народогвардейцы сражаются не менее хорошо. Каждый старается работать по мере своих сил, за свою совесть, а не ради креста. И мне кажется – наступил момент, когда вовсе нужно уничтожить все знаки отличия…
И этих безымянных героев мы не должны забывать. Государство о них должно помнить, должно о них заботиться. Ибо о них своею кровью созидали это государство. И на съезде мне бы хотелось поставить и эти вопросы…
Теперь мы уже можем вести более прямолинейную, решительную, энергичную политику. И мы должны встряхнуть общество, мы обязаны довольно резко поставить основные социальные вопросы. Поставить во весь рост! Принципы социализации, а не коммунизма, должны найти широкое поле у нас. И государство обязано стать на путь широчайших социальных реформ…
Теперь у нас много ошибок, много недоделанного, даже недоговоренного, но нам мешали объективные условия. Проще – мешали внутренние и внешние враги! Теперь нам нужно многое договорить и еще больше сделать. Во главу угла нашего строительства мы должны поставить интересы трудящихся масс и все нужно приносить в жертву этим интересам. Да, нам слишком много еще надо поработать.
Я здесь один со своим Иваном. Я жду подхода гурийского батальона. Ведь я их делегат на партийный съезд!
И около меня развевается красное знамя.
Гордо и одиноко…
23 июня 1920. Тифлис.
Вчера закончился второй съезд социал-демократии Грузии. Съезд был довольно интересны, но работу его пришлось скомкать и спешно закончить ввиду осложнившейся общей обстановки. Сегодня я и Захария едем в Роки. Александр и Влас остались в Роках.
Думаем спешно демобилизовать Гвардию. Надо дать ей передохнуть и набраться свежих сил. Ведь у нас впереди еще так много испытаний!
Вопрос о Батуме еще не решен. Англичане уходят и не уходят. И надо быть чрезвычайно осторожным с Батумом. Чтобы не попасть в новый просак!..
25 июня 1920. Роки. Утро.
Вчера приехали в Роки. Большая, грязная горная деревня. Последняя северная наша деревня! У каждого дома высокая старая башня, но она не защищала никого… Деревню Роки наши взяли с боем. И гурийцы отбили у противника под перевалом несколько пулеметов. Наша горная артиллерия под руководством Каргаретели навела ужас на осетин. Они поспешно бежали и даже не пытались защищать перевал…
Мы уже начали смену частей. Эти батальоны слишком много и хорошо поработали. Они должны отдохнуть. Они имеют на это праву.
Деревня Роки совершенно пуста. И все деревни кругом опустели! Большинство населения бежало за перевал, оставшиеся укрылись в лесах и горах.
25 июня 19920 г. К перевалу. Полдень.
Наши лошади очень устали и мы спешились. Едем на перевал: Генерал Кониев, Каргаретели, Захарий Гургули, Тате Шушиашвили, Миша Мариамидзе и я. Дорога очень скверная и душетские гвардейцы, идущие сменять мингрельцев, медленно тянутся по извивам горной тропы. Но они хорошие ходоки и легко придут на перевал. Несколько дней тому назад здесь разыгрался последний бой. У осетин было несколько пулеметов, и наши упорно сопротивлялись. Именно в том самом месте, где мы теперь отдыхаем. Но наш горный взвод метко обстрелял их и они, бросив пулеметы и лошадей, бежали за перевал. И только спустившаяся ночь спасла их и помогла бежать. И на этом месте был убит славный народогвардеец Тугули и были ранены еще два гурийца, когда они хотели подобрать смертельно раненного товарища. Сейчас здесь всюду разбросано много стреляных гильз. И дорога изрыта гранатами. Вспоминается Чолок. И там и здесь работала артиллерия Каргаретели! Погода чудная, ясная. Отсюда величествен, грандиозный вид. На горах еще всюду снег.
25 июня 1920 г. Рокский перевал. Час дня.
Мы только что перевалили через хребет. Сейчас мы уже в Терской области над деревней Кесати-кау. Здесь целая группа горных осетинских деревень. А кругом высокие, зеленые горы, увенчанные снегами. Лесов совершенно нет. Природа суровая и бедная. И всюду много скота. Южно-осетинского скота!
На северном склоне перевала глубокий снег. И мы долго шли по этому снегу.
На перевале очень холодно. Ночью будет мороз и славные гвардейцы будут зябнуть. На перевале нет никакого жилья, и все время дует холодный ветер. А в Тифлисе теперь безумно жарко. И разленившийся, пресыщенный обыватель спешит на дачу. И всю трудность строительства и устроения новой жизни приходится выносит на своих плечах активному меньшинству. И потому так горячо люблю я это меньшинство. Люблю этих народогвардейцев! И потому вместе с ними я с радостью ношу тяжелый крест. Несмотря на всю жестокую тяжесть крест я доволен и как будто даже счастлив. Я говорю себе: в самое интересное, великое время живем мы, и грядущие поколения буду нам завидовать. Но все же тяжело!.. Слишком тяжело строить новое государство. Огнем, кровью, железом и слезами строится оно! Но иного пути нет. К несчастью и ужасу - нет…
25 июня 1920 года. Элбакиант-кари. Глубокая ночь.
Из Роки выехали поздно и по Джаве не удалось доехать. И мы и лошади очень устали. Ночь лунная, роскошная. И было сказочно хорошо ехать по берегу бурной Лиахвы. Сейчас нас угощают товарищи самтредцы. Ночуем под звездным небом.
26 июня 1920 года. Элбакиант-кари. Утро.
Ночевали не под небом, а под дождем! Как только улеглись пошел дождь и некуда было деваться… А на перевале наверно была страшная холодная ночь. Даже днем, при ярком солнце мы там продрогли. И все это приходится выносить народогвардейцам. Во имя общего блага!..
26 июня 1920 года. Кемерта. 10 часов утра.
Закончилась Рокская операция. Я, подполковник Чхеидзе, Каргаретели и доктор Цинцадзе едем в Тифлис. Александр уже в Тифлисе. В Роках остались Захарий Гургули, Кониев. Мы демобилизуем все батальоны, за исключением двух мингрельских и одного тифлисского. Но эти батальоны особенно два первых, слишком утомлены. И их скорее сменят. Вопрос о смене самый острый, самый сложный и большой вопрос. Демобилизация неизбежна – так как без нее крестьянские батальоны буквально гибнут. Ведь теперь самый разгар полевых работ! Но вместе с тем, необходимы и вооруженные силы для защиты Республики. И эти два момента необходимо гармонически сочетать. Конечно, в кабинетах можно издавать всевозможные постановления и приказы – подчас очень хорошие – но все они должны строго соответствовать жизненной были. И на это у нас, к сожалению, не всегда обращается внимание. Многие просто считают, что у нас несколько десятков тысяч вооруженных людей. Это их радует и делает очень воинственными. Но они не знают, что в большом количестве вооруженных людей наша величайшая слабость. И не только наша. Мобилизованная армия, которую долго держат под ружьем, легко разлагается и легко может стать своей противоположностью. И в этом величайшая опасность для большевиков!
Итак, конец новой войне. Этой последней войне! Это война не принесла нам большого урона – за все время похода у нас убито несколько человек и около двадцати ранено. Это самая бескровная дня нас война. На Азербайджанском же фронте мы потеряли около 50 человек убитыми и до 250 раненными!.. но тогда мы имели дело с советскими войсками. Но здесь были восставшие банды и они не могли нам оказать серьезного сопротивления. И эти банды жестоко поплатились, и южно-осетинская Вандея будет долго помнить эту несчастную войну.
На очереди теперь у нас Батум.
В. Джугели, «Тяжелый крест». «Записки народногвардейца» с предисловием Е.П. Гегечкори. Тифлис, гос. тип., 1920г., стр. 227-240.
