Средства массовой информации распространили сообщение, что «Международный суд ООН в Гааге 1 апреля огласит вердикт по иску Грузии против России. Тбилиси обвиняет Москву в проведении этнических чисток и нарушении Международной конвенции 1965 года о ликвидации всех форм расовой дискриминации».
Россия в данном деле, как видим, является стороной обороняющейся. Причем эффективность этой обороны, на мой взгляд, стоит под очень серьезным вопросом. Причину этого я вижу в том, что мы используем не все имеющиеся в нашем распоряжении аргументы.
В частности, почти никто не использует тот важнейший факт, что, с точки зрения международного права, в ночь с 7 на 8 августа 2008 года Грузия совершила военную агрессию не только против непризнанной на тот период Республики Южная Осетия (признание не является юридической категорией, влияющей на оправданность или неоправданность употребления термина «агрессия» в данном контексте), но и против признанного государства – Российской Федерации.
Вначале об уместности употребления слова «агрессия» в контексте военного нападения Грузии на Республику Южная Осетия. Хочу полностью привести статью 1 Резолюции 3314 (ХХIХ) Генеральной Ассамблеи от 14 декабря 1974 года, которая опровергает мнение многих, что в связи с непризнанностью Южной Осетии в отношении военного нападения на нее со стороны Грузии нельзя называть агрессией: «Агрессией является применение вооруженной силы государством против суверенитета, территориальной неприкосновенности или политической независимости другого государства или каким-либо другим образом, несовместимым с Уставом Организации Объединенных Наций, как это установлено в настоящем определении. Пояснительное примечание: В настоящем определении термин «государство» а) употребляется, не предрешая вопроса о признании или вопроса о том, является ли государство членом Организации Объединенных Наций; б) включает там, где это уместно, понятие «группы государств».
Теперь посмотрим, соответствует ли определение «агрессия» действиям Грузии против России.
Вспомним некоторые положения статьи 3 этой же Резолюции: «Любое из следующих действий, независимо от объявления войны, с учетом и в соответствии с положениями статьи 2, будет квалифицироваться в качестве акта агрессии: …д) нападение вооруженными силами государства на сухопутные, морские или воздушные силы или морские и воздушные флоты другого государства».
7 августа 2008 года около 23:35 многие журналисты, находившиеся на территории российского батальона Смешанных сил по поддержанию мира в зоне грузино-осетинского конфликта в ОШ ССПМ, зафиксировали, что на территорию попал снаряд. Они также зафиксировали, что все помещения, в которых располагались военнослужащие российского батальона ССПМ, были обстреляны артиллерией армии Грузии, в результате чего получили многочисленные пробоины.
Южный (верхний) городок российского батальона ССПМ подвергся более жестокому нападению грузинской армии и был полностью уничтожен шквальным артиллерийским огнем армии Грузии, в результате чего было убито 12 миротворцев – военнослужащих Российской армии. Также подверглись нападениям заставы и посты российских миротворцев в зоне грузино-осетинского конфликта.
Эти действия, согласно упомянутой Резолюции ООН, являются ничем иным, как нападением вооруженными силами Грузии на сухопутные силы России.
В качестве «оправдания» своих действий Грузия заявляет, что российские миротворческие силы, якобы, были «оккупационными». В видеозаписи, сделанной мобильным телефоном утром 8 августа 2008 года, которое было изъято у пленного грузинского военнослужащего, зафиксировано, как грузинские военнослужащие по дороге в Цхинвал глумятся над телом убитого российского миротворца. При этом происходит такой диалог: «Он русский?» - «Да, русский» - «И что ему нужно было в Грузии?»
При этом игнорируется тот факт, что этот русский миротворец, как и другие российские миротворцы, находился здесь не по своему капризу, а в соответствии с международным договором, подписанным Грузией с Россией. То есть сначала Грузия подписала договор о вводе российских миротворцев, а затем убила их – нагло и беспощадно.
Явно видно, что для Грузии не только на политическом, но даже и на бытовом уровне не имеют значения ранее подписанные международные договора. Также явно видно, что если бы независимость Южной Осетии и Абхазии была признана уже в начале 90-х годов, то тысячи людей, в том числе и этот конкретно миротворец, остались бы живы.
«…и что ему нужно было?..» Такой же кощунственный «принцип» цинично исповедуют сегодня лицемерные адвокаты Грузии. Однако пребывание российских войск в зоне грузино-осетинского конфликта (охватывавшей часть территории Южной Осетии и часть территории Грузии) было не оккупацией. Оно осуществлялось с ведома и согласия всех заинтересованных сторон, на основе Сочинского соглашения от 1992 года, под которым стоят подписи тогдашних высших должностных лиц России, Северной Осетии, Южной Осетии и Грузии. Это соглашение является международным договором в понимании Венской Конвенции о праве международных договоров от 23 мая 1969 года, и стоит выше внутренних нормативных актов стран-участниц. Односторонние заявления и решения государственных органов Грузии, включая и постановление парламента Грузии от 2006 года, в котором российские миротворческие силы объявлены «оккупационными» и подлежащими выводу, не имеют юридической силы.
Таким образом, мы установили факт законного присутствия российских войск на тех территориях, где они были подвергнуты нападению со стороны армии Грузии. Также установили, что нападение вооруженных сил Грузии на сухопутные силы России в лице российского миротворческого батальона является ничем иным, как военной агрессией Грузии против Российской Федерации.
Российская Федерация в этих условиях действовала исключительно на законных основаниях в полном соответствии с правом на самооборону, предусмотренным Уставом Организации Объединенных Наций как государство, подвергшееся военному нападению, а Грузия действовала как государство-агрессор.
В результате агрессии Грузии против Российской Федерации были убиты и ранены военнослужащие России, пострадало или было уничтожено принадлежащее Российской Федерации имущество. Грузия не понесла за это никакой ответственности.
Теперь – о сомнениях, высказанных в начале комментария. К сожалению, основания для них дает та безответственность, с которой мы относимся к защите наших интересов в международных инстанциях. Опозорив себя среди нормальных людей неподобающим поведением североосетинских адвокатов, взявшихся защищать интересы граждан, пострадавших в результате военной агрессии Грузии, и проваливших свою миссию, мы (а руку на пульсе этого дела должны были держать и Южная Осетия, и Россия) не активизировали заметным образом свою деятельность по позитивному позиционированию Южной Осетии на международной арене, по разъяснению истинных обстоятельств военной агрессии Грузии против России и Южной Осетии.
Более того, что говорить о международном уровне, если и внутри страны люди, распространяющие в наших же, российских СМИ измышления о «российской оккупации», не подвергаются преследованию в законом предусмотренном порядке как клеветники?
Поэтому прогноз такой: Международный суд 1 апреля в своем вердикте по итогам российско-грузинских слушаний в связи с событиями в Южной Осетии в августе 2008 года не даст определенного ответа, кто был виновником и зачинщиком этих трагических событий.
Инал Плиев, в 2002 – 2008 годах - начальник информационного отдела
Юго-Осетинской части Смешанной контрольной комиссии
по урегулированию грузино-осетинского конфликта
