События августа 2008 года и последовавшие за этим процессы заслонили внимание общества к теме оказания помощи пострадавшим в годы грузинской агрессии 1989—1992 гг. Между тем, геноцид начала 90-х нанёс Южной Осетии, пожалуй, больший людской и материальный ущерб, нежели пятидневная война августа 2008-го. Тогда было сожжено и стёрто с лица земли 117 сёл, погибло свыше тысячи человек. Со значительной части территории республики, оккупированной врагом, были изгнаны все граждане РЮО осетинской национальности.
Впоследствии, в результате упущения властей самой республики, с лёгкой руки грузинской пропаганды, оккупированные территории Южной Осетии превратились в мононациональные анклавы. В ходе переговоров грузинская сторона и представители международных организаций старались замолчать тот упрямый факт, что до событий 1989—1992 гг. на территории Южной Осетии не было чисто грузинских сёл, таковыми они стали лишь после кровавых этнических чисток. До этого речь шла о сёлах со смешанным национальным составом, причём во многих населённых пунктах численность осетинского населения доходила до 50 процентов, в частности, в таком крупном селе, как Тамарашен, до агрессии 1989—1992 годов проживало около 600 осетин, 264 осетина жили в селе Еред, более 200 — в селе Прис. Сотни осетин проживали и в других сёлах. Все они были изгнаны из своих домов, в одночасье потеряв нажитое десятилетиями имущество. Сегодня их возвращение и обустройство, помимо социальной составляющей, напрямую затрагивает фактор восстановления исторической справедливости.
Положение потерявших тогда свои дома вынужденных переселенцев кардинальным образом отличалось от нынешних погорельцев. Если для тех, кто потерял имущество и домовладения в августе 2008 года, несмотря на все сложности процесса восстановления, всегда оставалась надежда получить отстроенные дома и квартиры благодаря финансовой помощи России, то погорельцам и беженцам 1989—1992 гг. рассчитывать было не на кого. Лишь незначительной части из них международные организации отстроили некие подобия скворечников.
В результате всего перечисленного именно эта категория лиц на сегодняшний день оказалась в числе самых обездоленных. В списки пострадавших в войне 2008 года, которым надлежало оказать помощь, они не попали. Вместе с тем, в своё время их проблемы практически не были решены.
Однако, похоже, сейчас для беженцев и вынужденных переселенцев может появиться свет в конце тоннеля. Как нам сообщил полномочный представитель президента по посконфликтному урегулированию Борис Чочиев, началась разработка программы по обустройству вынужденных переселенцев из ранее оккупированных сел.
«Недавно я подготовил докладную на имя и. о. президента Вадима Бровцева относительно того, что нам надо срочно обустраивать этих людей. После моей докладной Вадим Бровцев провёл совещание, поддержал это предложение и поручил разработать программы. Начиная с 1993 года, мною было подготовлено несколько программ по обустройству данной категории граждан республики, в частности, в 1998 году, а также до начала войны в 2008 году. Но у республики тогда не было таких финансовых возможностей, и все программы остались на бумаге.
После войны, уже в 2009 году я написал докладную тогдашнему руководству, после чего решением правительства под моим руководством была создана временная комиссия по обустройству ранее оккупированных грузинскими властями сёл. Меня беспокоило, что эти люди, изгнанные из своих домов еще в 1991-92 годах, по сей день остаются за бортом, — говорит Борис Чочиев. — Я и тогда, и сегодня не согласен с решением, которое было принято после 2008 года относительно того, что граждане республики, у которых дома были сожжены в начале 1990-х годов, не должны пользоваться поддержкой государства наравне с пострадавшими в 2008 году. Возникает вопрос, кто больше нуждается в поддержке — человек, который потерял свой дом в 1992 году и почти 19 лет проживает в нищенских условиях на турбазе, в общежитиях, у родственников, или человек, который до 2008 года проживал в собственном доме? Речь должна идти о помощи пострадавшим от грузинской агрессии, которая началась не в 2008 году, а продолжалась с 1989 по 2008 год».
По словам Бориса Чочиева, временная комиссия по обустройству ранее оккупированных сёл в 2009 году провела несколько заседаний, был утверждён план первоочередных мероприятий. Однако в дальнейшем работа комиссии не нашла поддержки среди руководства республики и приостановила свою работу.
Подготовка к новой программе
Пока руководство республики решает вопрос финансирования этой программы по линии Межправительственной комиссии, тем временем в республике осуществляются подготовительные работы.
До того как приступить к составлению программы, её разработчики в лице созданной комиссии обсудили имеющиеся предложения с жителями освобождённых сёл. В частности, совместно с руководством Знаурского и Цхинвальского районов были проведены отдельные совещания с вынужденными переселенцами из ранее оккупированных сёл Тамарашен, Еред, Ксуис и др.
Один из главных акцентов делается на том, чтобы избежать ошибок, которые были допущены при восстановлении частного сектора в Цхинвале, когда многим, не нуждающимся в жилье, были отстроены новенькие коттеджи, в то время как погорельцы продолжали ждать своей очереди. Во избежание этого по отдельности для каждого села создана комиссия с участием самих жителей, кандидатуры отбираются путём голосования на общих собраниях жителей каждого села.
Задача, которая поставлена перед комиссиями, — создать полный банк данных по каждому селу, выяснить, сколько жителей было изгнано в годы грузинской агрессии из сёл, каково их нынешнее количество и социальное положение, наличие или отсутствие недвижимости в Южной или в Северной Осетии.
«Для членов комиссии разработаны бланки специальной формы, куда они вносят сведения обо всех семьях, которые переселились из ранее оккупированных сёл. То есть будет создан банк данных по каждому населённому пункту, полный состав семьи и дополнительные сведения — это многодетная семья или семья погибшего. Члены комиссии подтверждают достоверность сведений. Далее на основании банка данных о каждой семье они делают список очередников на возвращение и обустройство, определяют, кому и когда восстанавливать имущество, кого можно включать в список. Мы просто даём памятку с рекомендацией о включении в список. В эту категорию попадают те, у которых нет никакой собственности, семьи погибших и многодетные», — подчеркнул полпред президента.
Собственно количественные параметры строительства зависят от объёмов финансирования, которое будет выделено под эту программу. На сегодняшний день проводится инвентаризация всех домовладений на территории освобождённых сёл, определяется место для компактного расселения возвращающихся вынужденных переселенцев, дабы при строительстве не пришлось вразброс проводить коммуникации.
Помимо создания общей базы данных, прорабатываются юридические вопросы. По словам Бориса Чочиева, комиссия по обустройству вынужденных переселенцев из ранее оккупированных сёл и руководство республики сходятся во мнении, что строящиеся для вынужденных переселенцев дома не должны быть в собственности жителей.
«Этот вопрос в стадии изучения. Мы будем предлагать, чтобы эти дома были закреплены за администрациями районов, наподобие муниципального жилья. Какой в этом смысл? Есть семьи, в которых не осталось людей детородного возраста, поэтому со временем такое домовладение может быть отдано другой, полноценной семье. Однозначно, что вынужденный переселенец должен прожить в новом доме 10—15 лет без права отчуждения и продажи, чтобы дом перешёл в его собственность. Если, к примеру, в Цхинвале проживает семья пожилых людей и государство им построит дом, а в это время их сыновья проживают во Владикавказе или где-то в России. Получается, мы будем для наследников строить летние дачи?! Мы категорически против этого. Да, они пострадавшая семья, но для нас главная цель — обустроить и закрепить больше людей на территории Южной Осетии. Основная задача — чтобы человек жил в селе, занимался сельским хозяйством. Но если такая молодая семья захочет переехать в Южную Осетию, пусть приедет, и мы восстановим им отцовский дом. В таком случае за рождение первого ребенка из определённой суммы, потраченной на каждый дом в среднем, будет списываться 30 процентов стоимости, при рождении второго — ещё 30, третьего — тоже 30. Таким образом, при рождении определённого количества детей сумма, затраченная на строительство дома, будет фактически списана.
То есть речь также идёт о стимулировании рождаемости. Комиссия также будет предлагать правительству открыть на каждую семью лицевой счёт, чтобы при строительстве дома условия диктовали сами переселенцы, а не подрядчики, как мы сейчас наблюдаем. Это позволит избежать нынешней системы откатов. Всё это пока предварительные наметки, которые будут детально обсуждаться правительством», — отметил полпред.
Обустройство беженцев как способ решения проблем демографии
Другая цель, которая преследуется разработчиками программы — охватить ею беженцев-осетин из Грузии.
«Проблему этой категории, к большому сожалению, решили не по-государственному. Мы их не приютили и ничего не сделали для них, в результате беженцы — осетины из Грузии разбрелись по всей России, многие из них нищенствуют, а у нас была возможность повлиять на демографическую ситуацию в Южной Осетии. Недавно делегация Абхазии была в Сирии, где обсуждала вопрос о переселении этнических абхазов в Абхазию, хотя они переселились туда полтора века назад. Между тем, в Грузии проживало больше осетин, чем в Южной Осетии, причём это были выходцы непосредственно из Южной Осетии. Убеждён, что это была преступная политика нашего руководства. Хотя, конечно, финансовое положение тогда тоже было другим, не было средств на их обустройство. Сейчас есть такая возможность. Поэтому мы предлагаем в ранее оккупированных сёлах 20 процентов домов, которые будут строиться, выделить для молодых семей из числа беженцев. Это трудолюбивые люди, они любят и умеют заниматься сельским хозяйством. Сейчас самое главное — начать строительство и расселение переселенцев и беженцев, потом пойдут желающие из Северной Осетии и те, кто ещё остался в Грузии. Нам надо решать демографическую проблему. Да, мы признанное государство, но если в Южной Осетии не будет населения, то кому мы нужны?
Немаловажное значение имеет и экономический аспект обустройства вынужденных переселенцев. Вместо того, чтобы привозить двухгодичные саженцы и тратить немалые средства, у нас остаются неиспользованными немалые площади яблоневых садов. Были также предложения — построить там 2—3-этажные дома. Но тогда какая разница будет между жителями города и этих сёл? Там ценнейшие сорта плодовых, наиболее плодородные земли в республике, с введением которых в сельхозоборот в значительной степени была бы решена проблема обеспечения продовольственной безопасности РЮО», — считает Борис Чочиев.
Юрий Вазагов, газета «Южная Осетия»
