Недавно в Женеве завершился юбилейный 20-й раунд дискуссий по безопасности в Закавказье. О его итогах и своём видении выстраивания внешнеполитической деятельности Южной Осетии в беседе с корреспондентом ИА «Рес» рассказал депутат парламента РЮО, политолог Геннадий Кокоев.
На протяжении долгих лет нашей независимости мы, к сожалению, не смоги выработать необходимый документ, который называется «концепция внешней политики». В соответствии с этим документом должно строиться это направление нашей государственной деятельности. Тогда и Женевские дискуссии, и любые другие международные контакты будут переведены в определённое политико-правовое поле, всё будет предельно просто и ясно. Будут расписаны все позиции, определены персоналии, которым надо вести переговоры и т.д. Мне представляется совершенно некорректным, что главное внешнеполитическое ведомство Республики все эти годы остаётся на вторых или даже на последних ролях, ограничиваясь просто какими-то заявлениями, которые никто в расчёт не принимает. Между тем, внешняя политика включает в себя разнообразный спектр проблем. Это и гуманитарные, и политико-правовые, и внешнеэкономические вопросы. Всё должно быть определено и чётко детерминировано. Если мы не выработаем в ближайшее время такую концепцию, то продолжим действовать судорожно, хаотично, без определённого плана мероприятий на ближайшую и далекую перспективу.
Женевские дискуссии должны быть максимально открытыми. Я считаю, что там необходимо присутствие средств массовой информации нашей Республики, для того чтобы они давали полную картину, что и как происходит в ходе этих контактов.
А так эти дискуссии на сегодняшний момент представляют собой некий замкнутый круг людей, имеющих доступ к информации, исключая общественность, в том числе и парламент, который толком представления не имеет о Женевских дискуссиях.
- На последнем раунде, в ходе информационной сессии, международные эксперты подтвердили неправомерность применения термина «оккупированные территории» по отношению к Южной Осетии и Абхазии. Можно ли считать это достижением в нашей внешней политике?
- Любая деятельность должна осуществляться поэтапно. Безусловно, стремление югоосетинской и российской сторон к тому, чтобы был подписан документ, который предотвратит силовые варианты конфликтного взаимодействия, может вызвать только одобрение. То, что международные эксперты признали, что термин «оккупированные территории» по отношению к Южной Осетии и Абхазии не применим, лежало на поверхности. Просто, видимо, нужно было время, чтобы этот термин был признан некорректным по отношению к нашим государствам. Ясно, что необходимо продолжать работать и дальше, с тем чтобы максимально расширить круг стран, которые бы признали нашу независимость.
- На Ваш взгляд, есть ли предпосылки, что документ о неприменении силы всё же будет подписан?
- Наверное, у Грузии нет таких политиков, которые подписали бы себе смертный приговор, признавая Южную Осетию и Абхазию равноправным участниками международного переговорного процесса и подписывая с ними документы. Вряд ли там есть политики, которые бы это признали, потому что это будет означать для них политическую смерть. Но дело в том, что не признавать реалии долго тоже невозможно. Какие бы заклинания ни произносились, какой бы поддержкой ни заручались грузинские политики в поисках хозяев за океаном ― тем не менее, когда-нибудь наступит момент, когда здравый смысл возобладает над какими-то политическими предубеждениями, амбициями и отрывом от реальности.
- Участники дискуссий не раз заявляли, что эти встречи не являются переговорами и носят рекомендательный характер, в Женеве не подписывается никаких соглашений и договоров. Не получится ли так, что, в случае выработки там документа о неприменении силы, его условия могут быть легко нарушены?
- Возможен и такой сценарий развития событий. Скорее всего, у Женевских дискуссий есть определённый статус, и есть международные организации, задействованные в этом процессе. Поэтому подписание там любого документа, конечно, будет иметь определённый правовой статус. Другое дело, что доверия к нынешним грузинским властям и позиции стран Евросоюза у меня не очень много. Можно сказать, что его практически нет.
Любые подписанные документы будут иметь реальную силу только после того, как Грузия признает независимость Южной Осетии и Абхазии. Тогда это будут юридически обязывающие документы. Если Грузия не считает наши государства равносубъектными при проведении каких-либо международных контактов, то у неё всегда остаётся поле для маневра. В том числе и возможность отказаться от тех документов, которые они могут на этих дискуссиях подписать. Думается, что речь идёт, прежде всего, не столько о подписании документа, сколько о принципиальном согласии на его подписание. Если такая договорённость будет достигнута, то следующим шагом должно стать подписание конкретных документов между конфликтующими сторонами. В данном случае, Грузией ― с одной стороны и Южной Осетией и Абхазией ― с другой. Тогда это будет иметь юридическую силу. Неплохо будет, если и на Женевских дискуссиях будут достигнуты какие-то договорённости, но в первое время юридической силы у них не будет.
- По Вашему мнению, есть ли резон Южной Осетии продолжать участие в Женевских дискуссиях?
- Отказываться от контактов, на мой взгляд, нельзя и не надо. Другое дело, необходимо чётко определиться, чего мы хотим добиться от этих контактов. Переговоры ради переговоров? Возможно, это и правильно, потому что лучше сто лет переговоров, чем пять минут войны.
