Национальный музей Южной Осетии открылся в декабре 2015 года. Масштабный проект, который изначально планировалось построить, в ходе реализации был урезан почти в треть. По этой причине, картинная галерея и многие другие составные части проекта не были построены. В таком виде музей был сдан в эксплуатацию.
Недавно в Цхинвале открылась выставка картин молодого талантливого художника, выпускника Санкт-Петербургской академии художеств Вадима Каджаева. В день открытия выставки Каджаев дал резонансное интервью ИА «Рес» в котором сообщил, что ему не дали возможность провести выставку в Национальном музее и дал довольно откровенное интервью о деятельности музея и Министерства культуры, в целом. Еще одна подобная статья была размещена на сайте новостного агентства «Спутник». Позже в сети Интернет появился еще один материал под авторством Яны Амелиной. В статье также критикуется деятельность музея.
В социальных сетях опубликованные материалы вызвали широкий резонанс. В связи с этим директор национального музея Мераб Зассеев дал интервью ИА «Рес». Он поблагодарил журналистов и Каджаева за то, что на проблемы, связанные с деятельностью музея, наконец, обратили внимание, рассказал, почему не было возможности провести выставку художника в залах учреждения и ответил на все обвинения, прозвучавшие в его адрес.
- Ситуация, которая вас сюда привела, связана с тем, что в музее нет выставочного зала, и мы об этом много раз писали. Если посмотреть на макет первоначального проекта музея, который у нас есть, на самом деле сегодня построена лишь его третья часть. В проекте предусмотрена выставочная галерея, но ее нет. Нам стало известно, что подрядчиком не были выполнены все требования по оснащению музея, притом, что на это были выделены деньги. Мы официально обратились к подрядчику, вычислив стоимость недопоставленного оборудования: получилось около четырех с лишним миллионов рублей. Подготовили сметную документацию всех работ, которые посчитали необходимыми для функционирования музея, и подрядчик оплатил нам эти работы из той суммы. За счет этих средств мы оформили первый выставочный зал, где демонстрируются полотна Махарбека Туганова: установили декоративные карнизы для развешивания картин, шторы, ковровые дорожки, оформили лестничные проемы и так далее. Указанная сумма не была освоена полностью. На сегодняшний день остается около двух с половиной миллионов, которые мы также хотели использовать для оформления других выставочных залов. Планируем все вертикальные поверхности оборудовать кронштейнами, для того чтобы к ним потом можно было подвешивать полотна. Это бы нам дало возможность в отсутствии галереи, выставочного зала демонстрировать любого уровня картины и в любом количестве. Для оборудования стен соответствующим образом, чтобы организовывать выставки на высоком уровне необходимо 361 тысяча рублей.
- Значит, Вы просто озвучили сумму, которая необходима для оборудования стен, чтобы можно была развесить полотна и денег у Каджаева не просили?
- Никто у него денег не просил. Я ему просто показал пункт об изготовлении и монтаже декоративных карнизов в двух экспозиционных залах. Это прописано и в письме, которое я адресовал президенту, и стоит сказать, что таких писем было много. При наличии финансовых средств я готов был обеспечить возможность проведения выставки Каджаева в течение недели. Получилось так, что музей у него затребовал триста с лишним тысяч. И пусть это будет на совести тех, кто неправильно понял то или другое.
- Все-таки, согласитесь, что за два года можно было оборудовать залы соответствующим образом для проведения художественных выставок.
- Да, при финансировании. Все что мы смогли сделать, сделали за счет средств подрядчика. Следующим этапом как раз планировали оборудовать другие залы, но оставшаяся сумма через арбитражный суд была возвращена в министерство финансов. Для того чтобы эти деньги сейчас опять были переданы музею нужно решение Межправкомисии.
- В публикациях озвучены и многие другие претензии к деятельности музея.
- Те эпитеты, которые использованы в описании этой ситуации - «музей мертв» и другие фразы….. Музей – это вообще-то вчерашний день, если это не касается живых людей, то он мертвый в принципе. Наши археологические материалы и артефакты Тлийского могильника представлены здесь, потому, что это самое ценное, что есть в истории нашей на сегодняшний день. Разве мы не должны этим гордиться? Разве этому мы не должны дать соответствующее место? Это уникальнейший материал. Музей не виноват, что в нем нет галереи. А то пространство, которое у нас есть, используется так, как должно использоваться. Константин Косачев сказал: «Если я скажу, что я не бывал в музеях, вы ведь не поверите. Но, так впечатлен я не был нигде и никогда».
Скажем честно – наша культура, наши традиции, наш вчерашний день это самое ценное, что у нас есть, и это хранится вот здесь. И к этому относиться надо соответственно, с уважением. Занимаемся ли мы фарсом или не занимаемся, об этом спросите у представителей делегации проекта «Аланское наследие», которые стояли в музее здесь и плакали. А среди них были археологи, профессора. Я извинялся перед ними за то, что мы не можем преподнести материал на профессиональном уровне. Но руководитель делегации сказал: «Это лучшее, что мне довелось увидеть. И уровень подачи материала, и заинтересованность, с которой вы говорите».
- Значит, не было никакой возможность представить выставку картин Каджаева в музее?
- Мы рассматривали все возможности, но у Вадима большие полотна и мы не могли их разместить. Что касается стеллажей – их трогать нельзя, они из каленого стекла и это опасно. Мы не можем по требованию, какого бы уровня не был художник, убирать стеллажи и подгонять экспозиционные залы, для того чтобы состоялась разовая выставка. Я так и сказал – все что занято, занято, все остальное мы можем использовать. Разговор у меня состоялся непосредственно с Вадимом. Я еще предложил поставить картины на мольберты, но он отказался. То есть формулировка: музей отказал или музей затребовал какие-то деньги – это непорядочные заявления.
Я сожалею, что все это было расценено вот так. Мы всячески пошли ему на встречу.
Он еще спрашивал нельзя ли убрать постоянно-действующую экспозицию полотен Туганова. Я ему сказал что, во-первых, это постоянно действующая экспозиция. Во-вторых, мы ее сами сделали и она сконструирована таким образом, что одна картина подвешена к другой. Я не вижу никакой необходимости и никакой возможности разбирать эту конструкцию. Когда я сказал Вадиму, что невозможно снять картины Туганова, он очень оскорбился. Вообще, у него к Туганову достаточно своеобразное отношение, он считает его слабым художником. Мне на память пришел еще один эпизод. Стена, на которой выставлены картины Туганова, она в длину 12 метров и 4 метра в высоту. В прошлом году он предложил создать для этой стены большое панно. Я оптимист и мне очень понравилась эта идея, и я сказал: «Давайте, конечно, будет великолепно». Но потом я обратился в министерство культуры и узнал о стоимости панно. Речь шла об одном миллионе рублей. Согласитесь, у нас нет таких денег. В министерстве культуры сказали: «Мы не сможем этого сделать». По всей видимости, это тоже сыграло определенную роль.
- Вадим Каджаев предложил написать панно за такую сумму?
- Да. Один миллион рублей. Но мы, конечно же, не могли этого сделать.
- Также пишут что «Туганов в музее валяется на полу».
- Пусть, это будет на их совести. Потому что ни одна картина у нас не валяется на полу. У нас около тысячи этих картин. Они находятся внизу в фондах и соответствующих климатических условиях. Есть стеллажи, которые позволяют держать картины в горизонтальном положении, хотя они должны быть индивидуально разделены все. Но те возможности, которые у нас есть, мы используем. На полах они не портятся. То, что эти картины стоят на полу и прислонены к стене, это абсолютно на нее не влияет. Сейчас мы их разделяем тематически и поэтому они не на стеллажах.
Я очень хорошо и открыто относился и отношусь Каджаеву. Он молодой и очень перспективный парень. Более того, когда я с ним познакомился, я был очень впечатлен его творчеством. Я ему сделал посвящение в стихотворной форме, и я к нему не меняю своего отношения. Я за то чтобы наше искусство гремело. Я всегда с гордостью говорю о том, какой интерес проявляется к искусству Вадима Каджаева в Китае, по всей России. Но я еще раз говорю, каких бы высот не достиг человек, всегда надо оставаться объективным. И когда он заявляет что Туганов слабый художник, - извините, может быть чисто техника письма у Вадима лучше, но тот глубинный смысл, который заложен у Туганова в картины, это просто фантастика. Как молодой парень он амбициозен, и может быть заболел звездной болезнью.
Что касается Махарбека Туганова, его полотна у нас выставлены полностью. Картин Туганова у нас в хранилищах больше нет, кроме графики, которая хранится в ящике. Кстати, спасибо Вадиму Каджаеву за то, что он когда-то забрал десять картин и за счет академии отреставрировал их. У нас таких возможностей нет.
- Большие обсуждения вызвал фраза: «… им выгоднее купить для директора музея «лексус», чем сделать что-то необходимое для самого музея».
- Машина музею нужна. Я ездил, например, в Карачаево-Черкессию, привез оттуда археологический материал. Если на развитие культуры и искусства повлияет то, что у музея не будет машины, как считает Вадим, то пожалуйста…. А машину купила прежняя администрация президента, потому что мы действительно брали на себя такие проекты, когда надо связываться, надо выезжать.
