Меморандум трудовой Южной Осетии Центральному Комитету Российской Коммунистической Партии (большевиков), Всероссийскому ЦИК-у рабочих и крестьянских депутатов, Совету народных комиссаров, Северо-Кавказскому краевому комитету Р. К. П., Военно-Революционному Совету Кавказского Фронта, Политотделу и Командующему XI армией о революционных событиях в Юго-Осетии.
Трудовая Южная, Осетия восстала, свергла власть своих угнетателей грузинских социал-шовинистов и провозгласила 8 мая 1920 г. Советскую власть.
1. Мы, выборные представители, делегаты и ответственные руководители 17 организованных партийных коммунистических комитетов пролетарской и полупролетарской Южной Осетии, веками вынесшей на плечах гнет густой сети Закавказских эксплуататоров—князей и помещиков, во всеуслышание заявляем, что с первых дней Октябрьской революции по данный момент выдержали самую ужасную блокаду двух свирепствовавших темных контрреволюционных сил: с севера Деникина, а с юга-грузинских социал-предателей. Из этой небывалой осады мы лишены были возможности поведать трудовому миру о той ожесточенной борьбе, которая происходила у нас и о тех ужасах и зверствах, которые творило у нас „демократическое" правительство Жордания и К.
После Октябрьской революции и Брест-Литовского договора, когда грузинские социал-шовинисты, армянские дашнаки и татарские беки и ханы, объединившись в одну „милую и неразрывную компанию", порвали связь с Советской Россией, —трудовая Южная Осетия на многолюдных съездах в Джавах и Цхинвали в марте месяце 1918 года заявила, что Южная Осетия стала пред лицом небывало-возмутительного факта разрыва Закавказья с Революционной Россией в момент тяжелой борьбы Российского пролетариата со свирепствующей буржуазной контрреволюцией. Закавказские — шовинисты, людоеды и эксплуататоры при решении вопроса, столь важного, обошли бедное, трудовое население Южной Осетии. Мы, представители всей Южной Осетии, громко протестуем против такого насилия, против изоляции отторжения нас, помимо нашей воли, от Советской большевистской России.
С этим фактом возмутительного насилия, исходящим из стана врагов бедного трудового народа, мы никогда, ни под каким видом, ни при каких условиях не можем примириться. Мы подтверждаем, безусловно, неуклонную волю и решение нашего народа и объявляем, что Южная Осетия является и должна остаться неотъемлемой частью свободной Советской большевистской России. Мы клянемся, что в борьбе с темными силами, ставшими между нами и Советской Россией, будем действовать решительно и беспощадно. Нашим братьям, и товарищам, российским большевикам шлем горячий привет, а Закавказским узурпаторам и сепаратистам—презрение и проклятие, как изменникам пролетарской революции.
Закавказские душители в то время усердно были заняты подавлением революции, разгонами и расстрелами большевиков и большевистских полков. Они не замедлили явиться и в Южную-Осетию с отрядами так называемой, народной гвардии". Это были банды, были набранные из крупных и мелких эксплуататоров и их детей-лавочников, духанщиков, лиц с уголовным прошлым и настоящим, шулеров, гимназистов, студентов и т. д., а во главе—князь Мачабели, грузинский Пуришкевич—Вешапели и сам архи—бандит Джугели. Каждый из них был унавешен двумя - тремя маузерами, винтовкой, ручными гранатами, шашкой, кинжалом и т. д. Их появление всюду сопровождалось неописуемо возмутительными бесчинствами, безобразие: без всякой причины, повода и предупреждения открывали по селам и деревням беспорядочный ураганный огонь из пулеметов и орудий, грабили, убивали, избивали, насиловали и поджигали. О каким-то остервенением разыскивали большевиков; всюду и везде мерещились им большевики. Словом—это было какое-то кошмарное нашествие в экзальтации обезумевших, заранее натравленных и подкупленных... циничных закавказских ультра беспардонных хулиганов—бандитов. Народному возмущению не было конца. Народ поднял восстание почти одновременно в трех районах—Цхинвальском, Сачхерском и Душетском, восстали не только осетины, восстали и их соседи грузины, — карталинцы и имеретинцы.
Восстание приняло стихийный характер. —Это было начало гражданской войны, начало классовой, партийной борьбы в Закавказье и в Южной Осетии, начало борьбы за Советскую власть. Произошло полное разделение, раскол народа на два непримиримых лагеря—бедняков—большевиков и князей духанщиков, купцов, меньшевиков (со вторящими им эсерами), ставших, но ту и по эту сторону баррикад. С этих нор идет у нас борьба не на жизнь, а на смерть за Советскую власть.
На Цхинвальских, Сачхерских и Душетеких восстаниях не будем подробно останавливаться. Только кратко отметим, что в решительной схватке под Цхинвалом повстанцами был уничтожен весь отряд меньшевиков со штабом и начальником отряда князем Мачабели; в Сачхерах начальник разбитых меньшевистских отрядов Вешапели (грузинский Пуришкевич) успел ускользнуть, в Душетах повстанцы дрались с превосходящими их несколько раз силами до последнего патрона. Восстание не было подавлено. Оно было ликвидировано путем переговоров. Повстанцы были вынуждены на это полным истощением боевых припасов (были израсходованы и отнятые у меньшевиков запасы», отсутствием живой связи с Советской Россией...
Пресловутое Грузинское „демократическое" правительство, выросшее из разложившегося трупа Закавказского триумвирата (сейма), превзошло свою покойную мачеху в преступной контрреволюционно-шовинистической работе. Она задумала широкий и хитрый план—загубить революционное движение, не брезгая при этом никакими средствами. Пускаются ловко в ход сначала переговоры в дружелюбном тоне для «мирного» разрешения недоразумении, потом клевета, наглая ложь, провокация, подкупы и, наконец, сила оружия в виде карательных экспедиций с насилиями и варварством.
Спустя немного после Цхинвальских событий, в Южную Осетию прибыл Ираклий Церетели—этот меньшевистский "Златоуст". Правительство Жордания думало в Осетии встретить темную толпу, на которую может легко подействовать сам (шутка сказать) Ираклий Церетели. Но как был удивлен Церетели, явившийся в нюне месяца 1918 года на Цунарский съезд Южной Осетии, где встретил разделившийся по партийным фракциям организованный съезд трудового народа. Большевики были в подавляющем большинстве; были тут в небольшом числе и эсеры, и меньшевики, и беспартийные Церетели начал пророчествовать, доказывая народу не только несостоятельность, но и скорую гибель большевизма во всей России. Он долго останавливался на выгодах для Южной Осетии меньшевистского владычества и на какие-то исключительно-волшебные условия в Грузии, где только и могут удержаться завоевания революции. Наши товарищи быстро сорвали с „социалиста" Церетели маску. На вопрос, что заставило Закавказье и, в частности, грузинских меньшевиков отделиться от Революционной России. Церетели начал давать самые бестолково-софистические объяснения в духе меньшевизма и грузинского империализма. На вопрос одного из наших товарищей, „а где ваша граница?",—Церетели сухо подчеркнул: „по хребту", указывая при этом на седые вершины Кавказских гор., Церетели ушел из Осетии „недовольный" большевиками, сопровождавших его остротами вроде того, что в душной и жаркой атмосфере меньшевистской Грузии легко могут сохраняться только шовинистические инстинкты, но не завоевания революции.—Не раз после этого подкупленные агенты меньшевиков фабриковали съезды и приговоры о присоединении Южной Осетии к Грузии, выборы в Грузинское Учредительное собрание, бойкотированные буквально всем населением Южной Осетии и т. д., вследствие чего был разогнан в мае 1919 года народный совет Южной Осетии.
Видя здесь свое бессилие, Правительство меньшевиков прибегает к другим мерам. Цхинвальское, Сачхерское и Душетское восстания провоцируются продажной прессой Грузии, как национальное выступление осетин и посягательство на самостоятельность и независимость „социалистической Грузии", стараясь этим путем трудовые народы натравливать друг на друга. В официальном же докладе сам Жордания заявлял, что в Цхинвали восстание устроили князья при помощи осетинских стражников. Какая наглая: и возмутительная ложь. Поседевший Жордания в роли провокатора бросает такие вещи в массу, чтобы вызвать выгодные ему национальные столкновения.
В Цхинвальском восстании осетинские стражники сражались в рядах грузинских меньшевиков против осетинских и грузинских большевиков. Среди грузинских гвардейцев было не мало их единомышленников и из осетин. Сам начальник штаба Цхинвальского меньшевистского карательного отряда Казиев (убит под Цхинвалом) был осетин. Осетинские стражники, палачи и контрреволюционеры в роде Р. Бикоева, В. Плиева, А. Лохова и прочих состояли и посей день состоят на службе Грузинского Правительства. Мы свидетельствуем, —и это всем известно, —что во всех этих событиях не было ни „грузина", ни „осетина", тут были только революционные повстанцы-большевики и контрреволюционные предатели рабочей революции —меньшевики. Была тут партийно-классовая борьба, которую Правительство Жордания напрасно старалось с революционного русла направить на националистическую для загубления революционного духа народа. Все старания Правительства меньшевиков в этом духе разбивались о стойкое сопротивление организованных масс трудовой Южной Осетии и Грузии. Никто не может указать ни одного случаи национальных столкновений между трудовыми народами Грузии и Южной Осетии. Если по соседству, в Терской области. эти национальные столкновения приняли эпидемический характер, то в Южной Осетии их совсем не бывало.
Трудовое крестьянство и рабочие Южной Осетии и Грузии, примером мирной и дружной жизни коих можно гордиться, хорошо знают своих общих врагов, которые, вооружившись до зубов оружием, награбленным на Кавказском фронте и Шамхорских побоищах у уходящих фронтовиков, засели в Тифлиси, во дворце на Головинском проспекте; их имена -Гегечкори, Ной Жордания, Ной Рамйшвили, Ной Хомерики и масса других, ноев", хвосты н прохвосты первых „ноев“. Трудовой народ скоро доберется, до шкур этих зубров.
Понятно, что Правительство Жордания и К оставалась и остается верным своим шовинистическим вожделениям. В меньшевистской прессе поднимается вой об осетинских анархистах, разбойниках и т. д. Южная Осетия—это гнездо большевизма, —не дает меньшевикам спать. «Мирные» переговоры и провокационная работа не дали никаких результатов.
Правительство Жордания берется за «самое верное средство» воздействия. К тому же в руках Правительства теперь факты и обвинительные акты против Южной Осетии, выступившей 24 октября прошлого года с оружием в руках. (Восстание было организовано в Кутаиской и Тифлисской губерниях на 24 октября 1919 года. В некоторых местах, как и у нас, успели уже выступить, но распоряжением Краевого Комитета через курьеров восстание было приостановлено в момент разгара). —Снаряжаются карательные экспедиции одна свирепее другой. После Цхинвальских событий Южной Осетии пришлось испытать ужасы еще четырех карательных экспедиции. Душой этих экспедиций всегда был Горийский уездный комиссар Карцивадзе, —эта правая рука Грузинского Фон-Плеве-Ноя Рамишвили. Палач Карцивадзе ведь не даром на похоронах клялся над могилами убитых бандитов под Цхинвалом, отомстить осетинам...
Все карательные экспедиции отличались разрушениями, поджогами, разорением, репрессиями исключительно по отношению к бедному, честному трудовому народу, среди которого искали и подозревали ненавистных большевиков. Подробно не останавливаясь на всех карательных экспедициях, мы скажем несколько слов о декабрьской экспедиции в 1919 г., которая отличалась наибольшей жестокостью и дикостью.
Силы меньшевиков, заранее, втихомолку, основательно подготовившись, вторглись в Южную Осетию внезапными
и быстрыми переходами с трех сторон: через Джавское,
Джерикомское и Кударское ущелья. Всем было понятно,
за чем и к кому идут. По приказу Окружного Комитета
нашей партии, все товарищи с оружием заняли высоты входных ущелий. Меньшевики расположились в долинах и ущельях со своими пулеметами и орудиями, мы—в лесах и на снежных вершинах. Наши разведчики—спартаковцы (члены организации коммунистической молодежи «Спартак»), ловко пробиравшиеся в штаб меньшевиков, исправно и аккуратно доставляли нам сведения.
Предводители меньшевистских отрядов полковник Химшиев, Шенгелая, Карцивадзе и др. прежде всего в ультимативной форме потребовали от населения выдачи 18 товарищей—руководителей коммунистических организации, а когда этого не добились, то дали полную и неограниченную волю и свободу действий своим опричникам над оставшимися в селах и деревнях жителями.
Начались форменные погромы, напоминающие всем известные еврейские погромы в Царской России. Громили, конечно, очаги бедного трудового народа, большевиков. Незначительные запасы хлеба, преимущественно кукурузы которые бедняки на плечах перетащили через перевал по труднопроходимым горным тропам из Северного Кавказа, отнимались. Этот хлеб, каждое зерно которого было облито потом и кровью, бросалось беспощадно в изобилии в корм и под ноги коней Грузинской „народной" гвардии. Широко пользуясь услугами местных мелких кулачков и бывших царских стражников, белая гвардия обходила дома тех товарищей, творя там бесчинства, грабежи и уничтожая все имущество в буквальном смысле этого слова.
Было разгромлено более 400 дворов. После дикой пляски подожгли дом нашего товарища Мате Санакоева. Мы видели, как пламя этого пылающего здания ярко озаряло грузинских „социалистов", подогревающих руки у костра; до нас доносились стоны избиваемых седых стариков - наших отцов, от которых требовали выдачи сыновей.
На снежных вершинах у товарищей, очевидцев этих и иного других подобных ужасов, в продолжении семи суток шли страстные обмены мнениями и обсуждения. Руководителям с большим трудом приходилось сдерживать и успокаивать многих товарищей, сильно поддавшихся неописуемым чувствам возмущения, вызванным этим ужасным моментом.
Борьба и даже полное уничтожение прибывших сил меньшевиков не представляло для нас ничего непосильного. Серьезнее обстоял вопрос о борьбе с резервами их, еще серьезнее —недопущение роковых ошибок во вред вашему общему делу в предстоящей революционной борьбе. Сам стали известны планы меньшевиков. Они явились спровоцировать нас и вызвать сепаратно на бой, где вполне основательно рассчитывали в конечном результате на победу я даже полное поголовное истребление ненавистной Южной осетин, как это уже проделали со многими татарскими селами в Ахалцихском уезде. (Удивительно, об этих последних ужасах до сих пор в прессе нет ни слова). Все эти данные, отсутствие уверенности в поддержке в тот момент со стороны трудовых соседей—грузин и ужасный кошмарный наш непосредственный тыл с север свирепствовал Деникин, заставили нас принять ре не вступать в бон, рядовым членам партии оста' местных селах, держась в стороне и спрятав о ответственным руководителям, поименные списки предъявлены к населению в ультимативной форме с требованием выдать их, перейти перевал в аулы северного склона, зимою недоступные Деникину. Мы перешли снежный перевал Главного Кавказского хребта, взвалив на свою „Максимку" (пулемет), а меньшевики остались продолжая свою разрушительную работу до рокового для них момента, который уже настал.
Но несмотря на все эти ужасы и исключительно тяжелые условия для нас, революционный дух не только не был поколебим, но возрос удивительно быстрым темпом. Карательные экспедиции шовинистов сделались наилучшим фактором революционизировать массы до желаемых пределов. С 1918 г. Южная Осетия имеет 17 организованных коммунистических районных комитетов: 1) Джавкий, 2) Джавский Комитет коммунистической молодежи, так «Спартак», 3)Рокский, 4) Кударский, 5) Цонско –Теделетский, 6) Кемультский, 7)Ортевский, 8 )Белотский, 9) Kcaнский, 10)Цхинвальский, 11)Цунарский, 12 )Корнисский, 13) Оконский, 14)Карельский, 15) Гуджаретский, 16)Кобийско -Трусовский, 17)Кахетинский, с членами партии с трех тысяч человек и 90 % сочувствующих всего населения. (Все население Южной Осетии около 150. ООО душ).
Члены партии, по преимуществу, бывшие фронт и выкинутые за борт за большевизм из разных маете Закавказья рабочие. Во главе районных организаций Южно-Осетинский Окружной Комитет РКП. (большевиков)...
В настоящее время к нам вплотную подошла победоносная Красная Армия, занявшая всю Терскую область. Трудовая пролетарская и полупролетарская Южная Осетия, которая расположена сплошной территорией с северной стороны Тифлисской и Кутаисской губ., соприкасаясь непосредственно с Советской Терской областью, согласно директив Краевого Комитета партии по журнальному постановлению от 23 марта 1920 г., свергла у себя жалкую власть грузинских меньшевиков, которая нам была насильно навязана и ничем, кроме презрения, среди нас не пользовалась.
Мы свергли у себя жалкую власть меньшевиков и объявили власть Советов, мы повторяем и подтверждаем непреклонную волю трудовой Южной Осетии, высказанную еще в 1918 году:
1) Южная Осетия — неотъемлемая часть Советской России;
2) Южная Осетия входит в состав Советской России на общем основании.
В данную минуту, мы, предоставленные самим себе, истекаем кровью в борьбе с грузинскими шовинистами. Мы обращаемся к товарищам—коммунистам и победоносной Красной Армии — помочь нам окончательно сокрушить во всем Закавказье шовинистов и меньшевиков всех рангов и везде водрузить красное знамя коммунизма. Мы убеждены, что наши протянутые руки не будут парализованы, и наши российские товарищи долго не оставят нас в состоянии ожидания братской помощи.
Мы шлем привет Российскому пролетариату, его вождю т. Ленину, Чичерину и другим товарищам, красноармейцам, несущим избавление всем угнетенным.
Долой преступный сепаратизм!
Да здравствует Советская власть, Всемирная Социалистическая Революция и торжество коммунизма!
Трудовой мир пусть услышит и наш восторженный крик
непроницаемых кавказских ущелий!
Подписали:
Председатель Южно-Осетинского Окружного Комитета РКП(б) Вл. Санакоев.
Товарищ председателя С. Гаглоев.
Члены Комитета: А. Плиев, А. Абаев.
Секретарь: А. Джатиев.
Районные Комитеты Южно-Осетинской организации РКП (б)
1) Джавский: Александр Карсанов, Симон Тедеев, Е( та Кочиев, Дадте Санакоев, Мате Санакоев.
2)Джавский „Снартак“: Тембол Джиоев, Ефин Цхурбаев, Сергей Джиоев.
3) Рокский: Сослан Плиев, Авакум Сланов, Алексей Плиев Ефрем Гаглоев, Б. Плиев.
4) Ортевский: Николай Чочиев, Владимир Гогичев, Василий Кокоев, Тате Гассиев, Еста Чочиев.
5) Белотский: Иосиф Гобозов, Алексей Хуриев, Петр Кабулов.
6) Чсанский: Вл. Хубулов, Ив. Хубулов, Цамел Хубулов,
7) Цхинвальский: Гавриил Мамитов, Владимир Дудаев, Шалва Бестаев.
8) Цунарский: Гиго Ванеев, Илья Тибилов, Петр Газзаев Михаил Тедеев, Алексей Тибилов.
Р) Корнисский: Лаврентий Тедеев, Георгий Козаев, Александр Кочиев.
10) Цонско —Теделетский: Архип Джиоев, Гега Джиоев, Сергей Джиоев, Александр Джиоев, Семен Битиев.
11) Кемультский: Гиго Лалиев, Николай Багаев, Сергей Бязров, Евграф Тедеев, Илья Кабисов.
12) Кударский: Семен Нартикоев, Кирил Алборов, Конс-тантин Хугаев, Михаил Хугаев.
13) Карельский: Давид Плиев, Дмитрий Тедеев, Иосиф Чибиров.
14 Гуджаретский: Михаил Осияев, Николай Тедеев, Давид Хубияев.
15) Кобийско - Трусовский: Николай Маккаев, Николай Гадиев, Сергей Булацев.
16) Оконский: Ясон Пухаев, Нестор Хубежов, ИльяГагиев.
17) Кахетинский: Разден Козаев, Мито Кочиев, Як. Тибилов.
Архив ЮОНИИ, д. 73, л. л. 3—8. Копия, машинописная.
1920 г. мая 28.
Из книги "Борьба трудящихся Юго-Осетии за советскую власть" (1917-1921). Документы и материалы. Составитель И.Н. Цховребов.
