29 мая 1992 года сессия Верховного Совета Южной Осетии приняла исторический документ, определивший дальнейшую судьбу республики - Акт о независимости. В интервью «Рес» депутат того легендарного созыва, политик, политолог Вячеслав Гобозов рассказал о значении Акта Независимости в контексте происходивших в республике и вокруг нее процессов
-Вячеслав Федорович, сессия Верховного Совета, депутатом которого Вы являлись еще совсем молодым человеком, принимала исторический документ в сложнейших условиях: республика подверглась вооруженной агрессии со стороны Грузии, столица круглосуточно обстреливалась из всех видов оружия, районы блокированы. И в этой ситуации созывается сессия и принимается документ, безупречный с точки зрения международного права, как и все документы в основе нашей государственности..
- Вы правы, тогда активизировались грузинские вооруженные силы. 20 мая произошла трагедия - расстрел мирных беженцев на Зарской дороге. После этого преступления многим и за пределами Южной Осетии стало понятно, что существовать с Грузией в одном государстве мы не будем. В самой Южной Осетии осознание этого факта было к этому времени четкое. Но были силы, которые постоянно предостерегали от «необдуманных шагов», призывали к «осторожности», однако после Зарского расстрела такие предостережения были неуместны, даже самым осторожным стало понятно, что медлить нельзя.
Принятию Акта независимости 29 мая 1992 года Верховным Советом Южной Осетии предшествовали серьезные процессы. Мы внимательно отслеживали все происходящее вокруг нас, грамотно реагировали, и, предпринимая все политические шаги, четко соблюдали легитимность и легальность этих шагов. Процессы, стоящие в основе нашей государственности, были на высоком правовом уровне. Наши решения были легальными, то есть законными с точки зрения международного права и легитимными, то есть поддержанными подавляющим большинством народа республики.
Хотелось бы напомнить политические процессы, предшествовавшие принятию Акта независимости и сделавшие неизбежным его принятие. 13 декабря 1991 года президенты России, Украины и Беларуси, ныне покойные, разрушили Советский Союз. 21 декабря это решение поддержали все президенты советских республик, за исключением прибалтийских и Грузии, эти республики отсоединились раньше. А так как мы 20 сентября 1990 года провозглашали республику в составе СССР, а не независимую республику, то получалось, что с 21 декабря 1991 года мы оказались в правовом вакууме: страны, нового союза республик, в состав которого мы хотели войти, больше не существовало.
Поэтому 21 декабря 1991 года вслед за информацией о распаде СССР, мы провели чрезвычайную сессию, на которой приняли Декларацию о независимости Южной Осетии, которая была первым документом на пути к окончательному формированию независимой республики. Декларация о независимости была слишком серьезным документом, поэтому было необходимо спросить мнение народа. Было принято решение о проведении референдума 19 января 1992 года.
- 30-летие которого осталось незамеченным в этом году…
-Да, к сожалению. Это полбеды, проблема в том, что многие представители нашей политической элиты до сих пор не понимают исторического значения этого референдума и значения его итогов, судя по перманентной дискуссии последних лет о вхождении в состав России. Много раз напоминал и подчеркну еще раз: первый вопрос на референдуме был «поддерживайте ли вы независимость Южной Осетии», а второй вопрос - «поддерживаете ли вы решение Верховного Совета Южной Осетии от 1 сентября 1991 года о вхождении в состав России». В этом решении была четкая просьба к Верховному Совету России о включении Южной Осетии в состав Федерации. Это юридический документ, это наше официальное обращение к России, принятое Верховным Советом и поддержанное на референдуме народом. Более сильного с юридической точки зрения шага трудно придумать и он до сих пор имеет всю ту же силу.
- То есть, 30-летняя давность референдума, как и референдум 2006 года, на котором, в отличие от референдума 1992 года, был только вопрос о независимости (до сих пор непонятно, зачем он проводился - тоже предвыборная конъюнктура), не ослабили юридическую силу референдума 1992 года?
- Ни в малейшей степени. Юридическая сила может быть потеряна, если мы сами отзовем результаты референдума. Говорить и о давности и «обнулении референдумом 2006 года итогов референдума 1992 года» является полной юридической безграмотностью. Как можно говорить об «обнулении» волеизъявления народа? Может быть, и то, в весьма спорной трактовке, можно было бы рассуждать об этом, если бы вопрос референдума был сформулирован «хотите ли вы войти в состав России»? Но у народа Южной Осетии Верховный Совет запросил разрешение на принятый юридический документ с просьбой о вхождении в состав России. Это юридический документ, имеющий высшую юридическую силу, то есть официальный, принятый парламентам документ, поддержанный абсолютным большинством народа. Этот документ равноценен Конституции. Никакие сроки давности и последующие референдумы, если на них нет отзыва этого документа, не могут поколебать его юридическую силу. Официальную просьбу мы России направили и мы ее не отзывали. Для того, чтобы документ потерял юридическую силу, необходим еще один референдум с вопросом: «поддерживаете ли отмену решения Верховного Совета от 1 сентября 1991 года с обращением к России о включении нас в ее состав»? Вот тогда можно говорить о потере юридической силы итогов референдума 1992 года. Результаты референдума не имеют сроков давности. И не нужно забывать геополитическую ситуацию, при которой проводился референдум: Грузию еще не признала ни одна страна и там легитимное правительство, совершившее вооруженный переворот .
Меня возмущает то, что трактовки в последние годы превалируют над юридической реальностью. В последующем еще какие-то политические силы захотят что-то по-своему трактовать, отменяя результаты волеизъявления народа. И особо хочется подчеркнуть, что речь не об обычном референдуме — речь о референдуме, который заложил основы государственности нашего народа и проведенный в сложнейших условиях и для народа и для ЦИК. Люди рисковали жизнью. Поэтому трактовки неуместны.
- Абсолютное большинство жителей республики утвердительно ответили на оба вопроса референдума.
- Да, это так и воля народа должна была получить правовое оформление - Акт независимости был принят по итогам референдума. И если до мая 1992 года были люди, оттягивающие это решение, то после 20 мая, после Зарского расстрела ситуация изменилась.
- Грузинское лобби было сильно и в России и даже в Северной Осетии. Шло противодействие шагам по обретению независимости. Какое-то давление оказывалось и перед принятием Акта независимости?
- После расстрела беженцев 20 мая делать это было бесполезно, что осознавали все. Раньше можно было говорить о нашем «сепаратизме», нашей «вине». Но после Зарского расстрела было очевидно- это преступление нельзя оправдать ничем. Поэтому примолкло и лобби, но оно никуда не делось, изменило формы работы. Оно существует и сегодня, не стоит испытывать иллюзии, как и по поводу того, что Грузия отказалась от идеи реваншизма.
- Были ли сопротивляющиеся принятию Акта в самом Верховном Совете?
- Нет, у нас были разные политические силы, были споры, дискуссии, но необходимость этого решения осознали все, осознали ответственность перед республикой, народом, будущим.
- Как происходило оповещение депутатов в условиях массированного обстрела в столице или обеспечение их приезда из блокированных районов?
- Ребята работали, защитники республики. Организационная работа тоже была на высоком уровне. Этот документ по-особому ценен именно из-за тех условий, в которых он принимался.
- Спасибо за интервью. Спасибо Вам, всем депутатам легендарного первого созыва республики, заложившим безупречные правовые основы нашей государственности.
