Геноцид. 20 мая 1992 года. Как это было.
Марина Кочиева, жительница Цхинвала:
В 1992 году я училась в Красноярске. О том, что в Южной Осетии произошла трагедия на Зарской дороге, я узнала по телевизору. Естественно, это событие болью отозвалось в моём сердце, как, наверное, и в сердцах всех людей. Я до этого и предположить не могла, что человек может быть таким жестоким, чтобы убивать себе подобного: ни в чем не повинного ребенка, беззащитных женщин и стариков! Но о том, что эта страшная трагедия коснулась непосредственно моей семьи, я тогда и не подозревала.
Я горевала вместе со всеми, оплакивала безвинно погибших людей и даже в страшном сне не могла себе представить, что там погибла моя мать, Ирина Алборова, пока не приехала домой. Обстановка была тогда очень напряжённой, грузины регулярно обстреливали Цхинвал, дорога была закрыта. Мой отец боялся, что я выеду и со мной что-нибудь случится, поэтому мне даже не сообщили, что на Зарской дороге погибла мама. Он предупредил всех моих родственников, чтобы мне не говорили об этом. Все осетины, проживающие в Красноярске, знали, но мне никто ничего не говорил. Когда я приехала в Цхинвал на каникулы, близился уже сороковой день со смерти мамы. Как гром среди ясного неба такое горе! Я не могла поверить, что моей милой, доброй, красивой мамы больше нет, что я никогда, никогда не увижу её больше. До сих пор не могу себе простить, что не смогла проводить её в последний путь… Когда мы собираемся с сёстрами, всегда вспоминаем нашу маму, какие-нибудь милые смешные истории, связанные с ней. Я где-то в душе завидую сёстрам, что они побыли с мамой до её последних дней. Я очень часто вижу её во сне, вижу молодой, счастливой, жизнерадостной — такой, какой она осталась в моей памяти. Каждый раз 20 мая эта боль снова оживает, становится невыносимой…
Маме было всего 43 года.
