1. Мастер стихотворного перевода
У нас, у осетин, не принято говорить живому художнику слова хвалы и благодарности за талант и творчество. И это выдаем за скромность. Не хочу спорить, видимо, это так и есть. Мне только непонятно, почему же мы забываем о скромности, когда не скупимся на слова хулы?..
Непонятно также, почему скромность не считается с тем, что художник, по определению Блока, "дитя добра и света", не удостаивается нашего признания даже посмертно?.. Ведь там, куда мы все уйдем в свой смертный час, нет ни хвалы, ни хулы, там их не только приемлют равнодушно, там их не слышат, ибо это - край безмолвия и равнодушия. Правда о свершениях ушедших нужна нам самим, живым и созидающим.
И такое представление о хвале и хуле за заслуги в мире художественного творчества велит мне сказать несколько слов о поэте нашем - о Георгии Бестауты, которому ныне исполнилось бы 80 лет, но который едва дожил до 46 лет. И надеюсь, это будут слова правды, а не хвалы и не хулы.
Георгий Бестауты пришел в нашу литературу в 1954 году. И он мог о себе сказать словами поэта: "Иду красивый, двадцатидвухлетний..." Он действительно был мужественно красив. И еще, или, прежде всего... необыкновенно талантлив. И в его таланте изумляло одно свойство - он ничего не умел делать бездарно или обычно. И еще - талант его был возможностей самых разнообразных и непредсказуемых. Он умел писать все - и стихи, и рассказы, и очерки, и критические разборы, и эссеистские миниатюры - необычайно емкие и красочные, подобно фазаньему оперению в зарослях рододендрона в горах. Даже письмо под его щедрым пером превращалось в художественную исповедь.
Художник самых разнообразных способностей, Бестауты проявил особое пристрастие к стихотворному переводу. И здесь он был мастером необычайной силы и артистизма. С особой любовью переводил он грузинскую поэтическую классику. Даже в первую свою небольшую книжку стихов он включил стихи Ильи Чавчавадзе, Ираклия Абашидзе, Алио Мирцхулава, а также две баллады Шиллера ("Перчатка" и "Альпийский охотник"), переведенных также с грузинского. С грузинским языком и грузинской поэзией у него были особо интимные отношения, поэтому с грузинского он переводил охотно и вдохновенно. Он не только не умел делать что-либо бездарно. Он не умел также что-либо делать без полной самоотдачи. Как-то наш государственный театр решил срочно осуществить постановку "Кремлевских курантов" Погодина. Перевод пьесы, тоже срочно! - поручили нам: мне, Георгию Дзугаеву и Георгию Бестауты. В трехдневный срок мы должны были осуществить полноценный перевод довольно непростой пьесы. Каждый из нас переводил один акт, примерно в один авторский лист прозаического текста. Казалось бы, ничего сложного, но Бестауты не мог успокоиться, пока не убедился, что придирчивые исполнители ролей довольны нашей работой. Когда приняли наш перевод, то он признался мне, что замучили его сомнения - все ли передано верно?.. Он не так хорошо владел русским языком, как грузинским, и порой приходилось ему убеждать себя, сверяя свое чтение предложения со всякого рода словарями русского языка.
По своему поэтическому образованию он был воспитанником двух культур - осетинской и грузинской поэтических стихий. И поэтому особенно удавались ему переводы с грузинского языка. И ныне общепризнано, что переводы поэм "Витязь в тигровой шкуре" Руставели, "Отшельник" Ильи Чавчавадзе, "Песнь об Алгузе" Ивана Ялгузидзе являются образцовыми в осетинской литературе. Таковы и все переводы из грузинской лирики. Это стихотворения Николоза Бараташвили, Галактиона Табидзе, Ираклия Абашидзе и др.
Но особое место в творчестве Бестауты занимает, конечно же, перевод "Витязя в тигровой шкуре". Поэт оставил до неопределенного времени собственные творческие замыслы без должного внимания и сосредоточил все свои силы на осуществлении этого сложного и почти неодолимого по стилистической виртуозности переводческого задания, вернее, самонаказания. И он вышел из этого тяжкого испытания победителем. По выходу поэмы в свет на осетинском языке в республиканской коллегии по художественному переводу возникло мнение - представить Георгия Бестауты за этот перевод к премии имени Мачабели. Осетинские писатели охотно поддержали эту инициативу, и тогда глава коллегии Отар Нодия попросил нас, чтобы в местной печати были высказаны конкретные мнения о качестве перевода поэмы на осетинский язык, так как грузины судить об этом не в состоянии по незнанию осетинского языка. В ответ на эту просьбу в нашей областной газете переводу поэмы была посвящена целая страница под названием "Гений Руставели заговорил на осетинском языке". В газете "Сабчъота Осети" от 22 мая 1976 года были опубликованы статьи Георгия Бестауты, Гафеза, Гаглоева Владимира и моя. Писал я на русском языке и статья существует лишь в грузинском переводе. Осетинский читатель с ней не знаком, поэтому счел возможным опубликовать ее ныне, в юбилейные дни. К этому меня подтолкнуло и мнение самого Бестауты. Он тогда серьезно болел, но читал всю полосу в "Сабчъота Осети" и ласково отозвался о моей статье.
Возвращаясь к начальной посылке моих размышлений, хочу повторить, что скромность красит человека лишь тогда, когда речь идет о самооценке. Быть же скромным за счет своих друзей, думаю, не скромность, а скрытое недоброжелательство. Правда, в отзыве 76-го года я сказал не все, что думал, а нынче хочу добавить, что Бестауты не только необычайно талантливый переводчик поэтических произведений. Он большой, пока недостаточно оцененный поэт. Талант исключительной силы и непредсказуемых возможностей. В будущем, когда ныне здравствующие его современники перестанут влиять на литературные мнения, я думаю, он будет признан великим осетинским поэтом романтической плеяды: Нигер, Гриш Плиев, Хазби Калоев, Шамиль Джигкаев, Таймураз Хаджеты...
И я буду рад такому признанию. При его жизни я не писал о нем, боясь обвинения в приятельском преувеличении достоинств поэта. Но я видел в нем всегда большого осетинского поэта, мастера необычайной силы и возможностей. Кстати, такого мнения о нем были и Гафез, и Гриш, и Георгий Дзугаев... Этого мнения я держусь и ныне.
2. Подвиг поэта
Одной из величайших вершин поэтического мироздания средневекового Ренессанса является бессмертная поэма Шота Руставели "Витязь в тигровой шкуре". Ныне она во всем своем художественном великолепии полнозвучно заговорила на осетинском языке в чудесном переводе Георгия Бестауты.
Еще 35 лет тому назад у осетинского читателя была счастливая возможность познакомиться на родном языке с поэзией Руставели. Именно в годы войны, когда, казалось, пушечный гром навсегда заставил умолкнуть поэтическое слово, на осетинском языке вышел отдельным изданием перевод "Витязя в тигровой шкуре", с любовью и тщанием осуществленный молодым, но талантливым поэтом Мухтаром Шавлоховым. В те трудные годы это было, бесспорно, большим явлением в нашей литературе.
Однако, нет смысла скрывать, что наша поэтическая культура в ту пору не обрела еще той высоты, которая необходима для переводческого соперничества с поэтическим мастерством великого Руставели. Надо принять во внимание и то обстоятельство, что языком оригинала Мухтар владел далеко не в совершенстве и вынужден был пользоваться подстрочником, выполненным Павлом Санакоевым. И все-таки перевод был сделан на одном дыхании и с искренним воодушевлением. И можно сказать, что в тех условиях добиться большего было почти невозможно. И поэтому труд рано погибшего поэта заслуживает всяческого уважения и благодарности.
На новом этапе развития осетинской поэзии и стихотворной культуры неизбежно встал вопрос о новом переводе "Витязя в тигровой шкуре". И не просто о новом, а о переводе, который превзошел бы имеющийся опыт по всем показателям переводческого искусства. И такой подвиг мог совершить лишь поэт, подготовленный к нему всесторонне, не только субъективно, но и объективно, т.е. и по силе дарования, и по историко-филологической компетенции. И, я думаю, Георгий Бестауты - один единственный среди современных осетинских поэтов, кто мог уникально осуществить этот исключительно сложный и ответственный творческий подвиг. Порукой тому - его блестящее университетское образование, и не только знание, но редкостно тонкое чувство осетинского и грузинского языков.
Долгое время Георгий серьезно и увлеченно изучал в Тбилисском государственном университете грузинскую литературу и литературный язык на всех этапах их исторического развития, из века в век. Случилось так, что учился он с группой студентов-погодков, впоследствии ставших известными деятелями в богатой талантами грузинской литературе. Они все неоглядно любили поэтическое слово и с юношеским энтузиазмом прокладывали себе путь в мир большой поэзии. Вместе с ними и Георгий создавал свои патриотические произведения на грузинском языке. И творил он полноправно со всеми друзьями, которых изумлял своим необычайно тонким знанием грузинского языка. На родном языке он начал писать позже, уже имея опыт поэтического творчества на грузинском языке, и поэтому он сразу привлек к себе внимание читателя как оригинальностью своего поэтического мышления, так и мастерски выработанным стихом и слогом.
Художественный вкус и поэтические пристрастия Георгия бесспорно связаны с изучением не только осетинской, грузинской и русской классики, но шедевров мировой литературы. И все это я говорю к тому, что он - Георгий Бестауты - всю свою жизнь был подготовлен к соперничеству с создателем "Витязя в тигровой шкуре", с несравненным мастером поэтического искусства.
Многолетний труд по перевыражению гениальной поэмы был мучительно-сладким деянием, источником головоломных исканий и творческой отрады. К тому же единственным импульсом к такому труду была для него "од-на, но пламенная страсть" - любовь к поэзии вообще, к поэтическому миру Руставели в особенности. У него не было даже малой надежды на скорое издание своего перевода. И все-таки, вопреки всему он изо дня в день, вновь и сызнова возвращался к своему, казалось, бесконечному труду. И я был очевидцем его священнодействия - он с юношеской влюбленностью и с суровой требовательностью рыцаря пестовал каждое слово, каждую фразу, десятки раз сверяя свои переводческие варианты с оригиналом. Сверяя не только смысловое соответствие, но и звучание стиха и слова на осетинском языке.
Среди переводчиков стихотворных произведений издавна имеет хождение грустный афоризм: поэтический перевод сродни девице - когда он красив, то неверен, когда верен, то невзрачен... Думаю, что Георгий Бестауты доказал несостоятельность этой шутки: его перевод близок к оригиналу и в то же время по-настоящему поэтичен. Близок к оригиналу не только в передаче смысловых и эмоциональных особенностей, но и в перевыражении стилистических и языковых форм. И ни разу не позволил себе отступить перед трудностями, даже когда казались они всесильными. Он сохранил все маджамные рифмы Руставели, хотя это требовало исключительной поэтической изобретательности. Он изящно передал все переходы с низкого на высокий шаири и наоборот, и они придают повествованию как в оригинале, так и в переводе пленительную красу и обаяние. Но вместе с этим в переводе Георгия стих звучит абсолютно непринужденно, без всякой искусственности, чего нет в ряде случаев в переводах поэмы на русский язык (Бальмонт, Нуцубидзе).
Я читал все переводы "Витязя в тигровой шкуре" на русский язык и прекрасный перевод Миколы Бажана на украинский язык. И могу с радостью заявить, что перевод Бестауты ни в чем не уступает лучшим переводам на русский и украинский языки, принадлежащим Заболоцкому и Бажану.
Бестауты, как поэт и переводчик, проявил необычайное даже для наших больших поэтов знание осетинского языка. Он использовал все выразительные возможности языка, а иногда не останавливался и перед созданием новых словосочетаний и стилистических оборотов в точном соответствии с внутренними закономерностями языка. Поэтому стих Руставели звучит не только естественно, но и по-новому, необыкновенно и прекрасно.
Язык перевода Бестауты интонационно богат, а лексически так же разнослоен и неистощим в новообразованиях, как и оригинал. Он сумел также сохранить аллитерационное богатство и эвфоническую свободу первоисточников. В переводе Георгия господствует дух поэтического артистизма гениального Руставели. И в этом я вижу одну завидную особенность поэтического подвига Бестауты. Я не оговорился, ибо убежденно считаю перевод "Витязя в тигровой шкуре" на таком уровне подвигом поэта и большой победой всей осетинской культуры. И я хочу сказать слова самой искренней благодарности и сердечной радости Георгию Бестауты по случаю победы в трудном соперничестве с гением - ведь выход в свет его долгого труда и вдохновенного творчества для осетинской поэзии - день торжественный.
Как известно, поэты ревностно относятся к творчеству друг друга и едва ли бывают правы в оценке поэтического мастерства своих друзей. Я один из их числа и должен признаться, что бываю придирчивым ценителем творчества своих коллег, особенно же если они моложе меня и по возрасту, и по поэтическому стажу. Но сегодня с душевной отрадой говорю: Георгий Бестауты одержал большую победу! Он будет радовать своим изумляющим искусством перевыражения многие поколения осетинских читателей. Я и сам переводил немало поэтических произведений классиков, но сознаюсь, так естественно и филигранно я не осуществил бы перевод "Витязя в тигровой шкуре".
Смотрю на этот совершенный во всех смыслах памятник переводческого искусства, и на моем сердце, как сказал поэт - "торжественно и чудно". Новая встреча с гением Руставели вновь заставляет нас склонить головы перед его бессмертием, а переводчику его поэмы сказать: спасибо за несказанную радость, которую ты доставил всем людям, умеющим читать на осетинском языке художественное слово!
Нафи Джусойты, газета «Южная Осетия»
