За последние годы среди научной и педагогической общественности как Северной, так и Южной Осетии активно обсуждается вопрос внедрения модели полилингвальной школы. В данном случае разговоры вокруг этой темы носят отнюдь не праздный характер. Для осетинской интеллигенции речь идет не столько об абстрактном повышении качества образования в целом в результате внедрения новой модели, хотя этот аспект тоже учитывается, предмет интереса носит более конкретный характер.
Южной и Северной Осетии предстоит найти ответ на вопрос как совместить особое отношении к русскому языку и культуре, его месту в жизни Осетии на протяжении последних двух веков и вместе с тем спасти свой родной язык от медленного исчезновения вследствие процесса уменьшения числа осетиноговорящих. При этом следует учитывать, что сегодняшнее положение осетинского языка как предмета изучения, учебной дисциплины наравне с другими предметами не позволяет в должной мере решить вопрос укрепления его позиций, он должен стать языком обучения.
История использования осетинского языка в сфере образования насчитывает уже почти два столетия. При этом процесс расширения его образовательных функций на протяжении всего этого периода носил поступательный характер, достигнув своего пика в период 20-50 гг. 20 века, когда осетинский язык получил очень широкие полномочия не только в качестве изучаемого языка, но и языка обучения на уровне начального и частично основного общего образования.
Однако во второй половине 20-го века, после изменения приоритетов государственной национальной политики в сторону создания новой исторической общности - «советского народа», позитивные результаты языковой политики предыдущего этапа были в значительной степени утрачены. На протяжении тридцати лет, до начала 90-х годов, осетинский язык был практически лишен образовательных функций, что тяжело сказалось на его положении и развитии. По мнению филологов, сегодня стоит сложнейшая задача по развитию терминологической системы осетинского языка, его стилистического и стилевого потенциала, других уровней языковой структуры с тем, чтобы обеспечить возможность полноценного отражения современного мира во всем его разнообразии.
Другая острая проблема связана с тем, что неуклонно растет число осетин, не владеющих или плохо владеющих родным языком. Маргинальное положение осетинского языка, постепенная утрата им важнейшей функции культурного транслятора обуславливают и пагубные деформации в культурной сфере. Иначе говоря, утрачивая свой родной язык и, как следствие, национальную культуру, осетины перестают быть самими собой, но русскими так и не становятся и все больше представителей осетинской молодежи оказываются в состоянии так называемого «полукультурья», со всеми известными последствиями. В этой ситуации становится очевидным, что сохранение и развитие осетинского языка представляет собой не самоцель, а главное условие сохранения национальной культуры как единственно возможной основы эффективного политического, экономического и социального развития осетинского народа.
Именно эту задачу, выходящую за рамки чисто умозрительной образовательной по замыслу разработчиков, призвана решить модель полилингвальной школы, разработкой которой занимались многие ученые Осетии, в их числе доктор филологических наук, профессор, академик Российской Академии педагогических и социальных наук, заведующий кафедры ЮНЕСКО СОГУ Тамерлан Камболов, чей вклад в дело сохранения национального языка и культуры трудно переоценить.
Собственно, именно в Северной Осетии была проделана главная работа по созданию соответствующей методической основы для перехода на полилингвальную модель, разработаны учебники. Создание поликультурной основы в модели полилингвальной школы является приоритетным направлением деятельности кафедры ЮНЕСКО Северо-Осетинского государственного педагогического института. В ее задачи входит разработка инновационных путей поликультурного образования на уровне начального звена полилингвальной школы, где одно из ведущих мест в построении научной картины мира у младших школьников принадлежит предмету «Окружающий мир».
Филологи как Южной, так и Северной Осетии убеждены, что в решении проблемы сохранения осетинского языка определяющее значение имеет расширение социальных функций языка в сфере образования. «Мы убеждены, что реальной альтернативы, т.е. другой области жизнедеятельности общества, в которой регламентация использования осетинского языка могла бы сыграть такую же заметную роль, как в образовании, просто не существует», - в частности, считает Тамерлан Камболов.
Стремясь решить вопрос самосохранения этноса, разработчики новой модели при этом не забывают и о решении сугубо образовательных задач. По их мнению, язык является важнейшим образовательным инструментом, и формирование базиса знаний учащихся напрямую зависит от того, насколько правильно выбран язык обучения. Так, например, использование осетинского языка в качестве такового в начальной школе в сельской зоне республики, где дети приходят в первый класс, практически не владея русским языком, может оградить их от серьезных образовательных проблем в будущем.
Кроме того, решая проблему сохранения и развития осетинского языка в сфере образования, они намерены сохранить традиционно высокий уровень развития русского языка. Следующий компонент модели призван учитывать общемировые процессы, которые требует полилингвальности учащихся в еще более широком формате, и знание хотя бы одного иностранного языка в таком случае является как совершенно естественное условие конкурентоспособности выпускников осетинских школ.
В настоящее время в России на волне социального обновления, стремления к открытому обществу и интеграции в мировое и европейское культурно-образовательное пространство происходит обобщение опыта билингвального и полилингвального обучения, в том числе иностранным языкам, создаются научные и методические центры по данной проблеме. В этих условиях возрос интерес к зарубежным странам, являющимся пионерами в создании билингвальных и полилингвальных школ. К таковым можно отнести, прежде всего, Швейцарию, Канаду, Бельгию, где традиционно существует естественная двуязычная среда; а также США, где осуществляется интенсивный процесс интеграции национальных меньшинств в доминирующую языковую среду.
Эксперименты как в Северной Осетии, так и Южной Осетии проходят несколько лет, в частности, в этом году на полилингвальный метод обучения переводятся школы Цхинвальского района и второй класс Цхинвальской школы-интернат.
Вне поля зрения сторонников той или иной системы остается тот факт, что в целом социальный престиж образования пока еще недостаточно высок. У учащихся немного стимулов повышать качество своего образовани, ввиду неясных перспектив. Этот фактор ставит под удар любые реформы. Ведь без конечного результата любая система обречена на неудачу. Если учащиеся в большинстве своем не будут усваивать банально материал, то в чем смысл. Тем более, что в полилингвальной модели интеллектуальная нагрузка все же выше, чем при обычной.
Поэтому проблема не только и не столько в создании соответствующей учебно-методической базы, а в повышении социальных стимулов как для молодежи, так и для самих преподавательских кадров.
Но в целом, что касается укрепления позиций родного языка, думается, новая модель окажет однозначно положительное влияние.
