Доклад на конференции «Южный Кавказ: Перспективы безопасности и сотрудничества в регионе»
Южный Кавказ – этот тот регион,стабильность и развитие которого, возможно, как никакого другого, во многом зависит от России, от ее политики в данном регионе. И в этом плане август 2008 года,безусловно, можно считать переломным моментом, который не только обнажил со всей очевидностью новые геополитические тенденции, показал слабости и недостатки сложившегося мирового порядка, но и принципиально изменил ситуацию на Кавказе, в том числе взаимоотношения между Россией и кавказскими государствами.
Надо сказать, у осетинского народа есть все основания опасаться исторических переломов. Дважды в XX веке они оборачивались для нации трагедиями. Так было в 1917-20 гг., после Великой Октябрьской революции, когда только-только образовавшееся независимое Грузинское государство устроило геноцид южных осетин. Так было в 1991-92 гг., после распада СССР, когда осетинский народ оказался разделенным государственной границей, и Грузия вновь предприняла попытку этнической чистки Южной Осетии. Не обошлось, к сожалению, без трагедии и в августе 2008 года. Вероломное нападение Грузии на Южную Осетию привело к масштабным разрушениям и беспрецедентным жертвам среди мирного населения. Однако август 2008 года, безусловно, занимает особое место в истории осетинского народа и осетинской государственности. Российская операция по понуждению агрессора к миру и признание Россией независимости Республики Южная Осетия и Абхазии не только спасли народ Южной Осетии от тотального истребления, но и предоставили ему исторический шанс. После признания Россией независимости Южной Осетии уже можно окончательно говорить о том, что на политической карте мира, впервые фактически за последние семь столетий, вновь появилось осетинское государство. Необходимо при этом особо подчеркнуть, что данное решение было принято официальной Москвой отнюдь не на пустом месте и имеет безупречное историческое и политико-правовое обоснование.
Россия изначально не только имела право,но и была обязана активно участвовать в процессах, происходящих вокруг Южной Осетии. Как правопреемник Российской империи и Советского Союза она не могла не ощущать определенной исторической и правовой ответственности за разделение Осетии. Ведь Осетия вошла в состав Российской империи как единое государственное образование, а на Северную и Южную была поделена уже позже усилиями царской администрации и большевистских вождей. Как ответственное государство, Россия не могла при этих условиях самоустраниться от событий, происходящих в Южной Осетии. Именно данный фактор, а не мифические рассуждения об экспансионистской сущности российской политики, определял в основном алгоритм действий России, начиная с 90-х годов прошлого века. При этом хочу особо подчеркнуть, что Россия в ходе урегулирования противоречий между Грузией и Южной Осетией всегда действовала строго в рамках международного права и делала все для того, чтобы этот процесс был мирным процессом. Как один из тех, кто активно участвовал в югоосетинском национально-освободительном движении,приведшем к провозглашению Республики Южная Осетия, как человек, бывший депутатом Парламента РЮО трех созывов и дважды занимавший пост председателя парламентского Комитета по внешним связям, наконец, как активный участник переговорного процесса, могу утверждать это с полной ответственностью. Российские представители неоднократно предлагали варианты урегулирования конфликта. Не всегда они, скажу честно, были приемлемы для Южной Осетии, но всегда в основе деятельности российских переговорщиков было именно стремление решить имеющиеся противоречия мирным путем в соответствии с принципами и нормами международного права. Точно также решение о провозглашении Республики Южная Осетия полностью соответствовало действующим в те годы правовым нормам (как национальным – Конституции и законодательству СССР, так и международным). Осенью 1989 – весной 1990 гг. Верховный Совет Грузинской ССР последовательно предпринял ряд шагов, отменяющих законодательные акты, принятые в Грузинской ССР с 1921 г., в том числе «Декрет об образовании Юго-Осетинской Автономной Области» от 22 апреля 1922 г. Это был единственный документ, которым Южная Осетия была включена в состав Грузинской ССР. Отказавшись от советского законодательства, Грузинская ССР, тем самым, не только фактически вышла из состава СССР, но и поставила Южную Осетию вне своего правового пространства. Именно с этого момента притязания Грузии на территорию Южной Осетии не имели уже никаких законных оснований.
Между тем, согласно ст. 3 Закона СССР "О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из состава СССР" от 3 апреля 1990 г., в случае выхода союзной республики из состава СССР «за народами автономных республик и автономных образований сохраняется право на самостоятельное решение вопроса о пребывании в Союзе ССР или в выходящей союзной республике, а также на постановку вопроса о своем государственно правовом статусе». В соответствии с указанной нормой закона Юго-Осетинская АО в сентябре 1990 г. была преобразована в Юго-Осетинскую Демократическую Республику (позднее переименована в Республику Южная Осетия) в составе СССР. Решение это единогласно принял абсолютно легитимный орган – Совет народных депутатов Юго-Осетинской автономной области. Южная Осетия участвовала в референдуме 17 марта 1991 г. по вопросу сохранения СССР. Грузия же отказалась проводить референдум, 31 марта 1991г. в Грузии состоялся референдум о независимости, и на основе его результатов был принят «Акт о восстановлении государственной независимости Грузии», которая провозглашалась правопреемницей Демократической Республики Грузия 1918-1921гг. Южная Осетия в этом референдуме не участвовала. 9 декабря 1990 года были проведены выборы в Парламент РЮО первого созыва.
11 декабря 1990 года Верховный совет Грузии принял решение об упразднении Юго-Осетинской автономной области. С точки зрения права грузинский Верховный совет мог на тех же основаниях принять решение об упразднении, скажем, американского штата Джорджия или даже самих Соединенных Штатов, так как к тому моменту уже существовали юридически два государственных образования, никак не связанные друг с другом: Республика Южная Осетия, заявившая о намерении остаться в составе союзного государства, и Грузия,начавшая сепаратистский процесс выход из Союза Советских Социалистических Республик.19 января 1992 г., уже после того, как СССР перестал существовать, в Южной Осетии был проведен референдум, на котором 99,9% принявших участие в голосовании высказались за независимость Республики Южная Осетия. 29 мая 1922 г. Верховный Совет Республики Южная Осетия принял Акт о государственной независимости Республики Южная Осетия.
К тому моменту Грузия как государство не было признано международным сообществом и не имело легитимной власти. Таким образом, становление и правовое оформление Республики Южная Осетия произошло до международного признания нынешнего грузинского государства, до принятия его в состав ООН в июле 1992 г. и до вступления Грузии в СНГ в 1993 г. Следовательно, существование Республики Южная Осетия, как независимого государства, никак не могло нарушить территориальную целостность Грузии. Даже этих аргументов, не говоря уже об известных актах агрессии Грузии против Южной Осетии в 1989-2008 годах, достаточно, чтобы понять очевидное. А именно: признание Россией независимого Юго-Осетинского государства полностью соответствует нормам международного права. Безусловно, на пути построения независимой Республики Южной Осетии не обошлось без упущений и ошибок. Немало проблем стоит перед молодым государством и сегодня. Большинство из этих проблем, в принципе, общеизвестны, широкая дискуссия о путях их решения идет даже за пределами РЮО.
Между тем, проблемы Южной Осетией некоторые политологи, политики, журналисты и другие общественные деятели, в том числе и в России, начали использовать для обоснования тезиса о том, что Республика Южная Осетия якобы является нежизнеспособным государственным образованием. Подчеркивается, что она политически и экономически несостоятельна, что «Южную Осетию точно никто никогда и не признает из более-менее серьезных государств». Адептов этих, с позволения сказать, «теорий» не смущает даже тот факт, что«нежизнеспособная», по их мнению, Республика Южная Осетия отметила недавно свое 22-летие. И это в тяжелейших условиях войны, блокады, постоянных провокаций: практически 18 из 22 лет с момента провозглашения Республики Южная Осетия (20 сентября 1990 года) были годами непрерывного конфликта. Впрочем, подобного рода сомнительные выводы столь настойчиво пытаются внедрить в общественной сознание, что трудно поверить в то, что речь идет о добросовестном заблуждении людей, попросту не знающих специфических особенностей развития Южной Осетии. Скорее, это напоминает целенаправленную пропагандистскую кампанию по дискредитации решения России о признании независимости Республики Южной Осетии.
Эта кампания напрямую связана с достаточно многочисленными спекуляциями на тему возможной «сдачи» Россией Южной Осетии, если в Грузии к власти придет приемлемое для Москвы руководство. Такого рода разговоры, то утихая, то вспыхивая с новой силой, сопровождают РЮО весь период,начиная с момента признания Россией независимости Республики Южная Осетия, и вносят довольно серьезную нервозность в югоосетинское общество. Очередной «ренессанс» их непосредственно связан с победой «Грузинской мечты» Бидзины Иванишвили на парламентских выборах в Грузии. Данный факт вызвал определенную эйфорию у части российской политической элиты и ряда политологов, которые декларации «мечтателей», касающиеся урегулирования отношений Грузии с Россией, Южной Осетией и Абхазией, расценили как свидетельство кардинальных перемен в политике официального Тбилиси, углядев в этом чуть ли не признаки «пророссийской ориентации» правительства Бидзины Иванишвили. Впрочем, справедливости ради надо отметить, что в основном все же преобладают гораздо более трезвые оценки данного события.
Тем не менее, хотел бы напомнить о некоторых фактах. В первую очередь, о том, что предвыборные обещания политиков, находящихся в оппозиции и реальные действия политиков, пришедших к власти – это, как говорят в Одессе, «две большие разницы». Уже сейчас, когда еще даже не сформировано новое правительство Грузии, становится все более очевидным, что позиции «Грузинской мечты» и «Единого национального движения» по упомянутым выше вопросам, еще вчера серьезно отличавшиеся друг от друга, обнаруживают явную тенденцию к сближению. «Мечтатели» заметно изменили свою риторику по вопросу улучшения отношений с Россией, не собираются подвергать ревизии идею об «оккупированных территориях», пытаясь ограничиться косметическим «ремонтом» соответствующего закона, выдвигают порой явно неприемлемые предварительные условия для начала прямых переговоров с Южной Осетией и Абхазией и т.д.
К тому же, выборы, прошедшие в Грузии, были всего лишь парламентскими выборами в пока еще президентской республике. У Саакашвили и его команды сохраняется достаточно рычагов для того, чтобы серьезно влиять на проходящие процессы. Поэтому совсем не факт, что «Грузинской мечте» при всем желании удастся выполнить свои предвыборные обещания. Очевидно,Саакашвили будет ждать проколов «Грузинской мечты» и даже способствовать им, а с другой стороны, новое правительство тоже будет объяснять все свои возможные провалы противодействием «Единого национального движения». К чему приведет этот симбиоз президента Саакашвили и правительства Иванишвили, в какую сторону качнется грузинское
общество, и кому оно поверит на будущих президентских выборах, сейчас предугадать сложно. В принципе же, модель поведения команды Иванишвили по вопросу урегулирования взаимоотношений с Россией, Южной Осетией и Абхазией, отнюдь не нова и вполне характерна для современной Грузии.
Практически с такими же идеями шли во власть в свое время Эдуард Шеварднадзе и Михаил Саакашвили. Первый вообще встал во главе Грузии не без деятельного участия России. Второму – в плане «пророссийской ориентации» – Иванишвили и в подметки не годится. Саакашвили в качестве президента Грузии первый свой визит, в отличие от лидера «Грузинской мечты», совершил не в Вашингтон или Брюссель, а именно в Москву, да и в тогдашних обещаниях улучшить отношения с Россией далеко обошел своего нынешнего оппонента. То же самое касается взаимоотношений с Южной Осетией и Абхазией. Логика предвыборной гонки допускает самые радикальные заявления, но это отнюдь не означает, что именно они будут положены в основу реальных действий пришедших во власть вчерашних оппозиционеров. Именно с деклараций о «восстановлении доверия», о необходимости сделать Грузию привлекательной для осетин и абхазов», о «решение проблем мирным путем» и т.д. и т.п. начинали свое правление и Эдуард Шеварднадзе и Михаил Саакашвили. Последний, объясняясь в большой любви к осетинам и абхазам, даже заговорил как-то по телевидению на осетинском и абхазском языках.
Но есть декларации, а есть реалии. В реальности стратегических противоречий у «Грузинской мечты» и «Единого национального движения» в вопросе Южной Осетии и Абхазии нет. В частности, и те, и другие занимают абсолютно идентичные позиции по проблеме «восстановления территориальной целостности Грузии».
Так что на определенные тактические изменения во взаимоотношениях с Россией, Южной Осетией и Абхазией новое правительство Грузии, конечно, пойдет, особенно на первом этапе. Но насколько они будут длительными и чем закончатся? Думаю,оснований для иллюзий по этому вопросу не так уж много. Особенно зная, с чего начинали и к чему пришли в свое время Эдуард Шеварднадзе и Михаил Саакашвили. Не факт, что «Грузинской мечте» удастся переломить данную тенденцию.
Тем более что лидеры «Грузинской мечты» – так же, как и предыдущие правители этой страны – склонны улучшение отношений с Россией напрямую увязывать с ее помощью в возвращении Южной Осетии и Абхазии в состав Грузии. А это очень опасная иллюзия. Во-первых, потому, что решение России о признании Южной Осетии и Абхазии является окончательным и бесповоротным. Все спекуляции на тему «отзыва признания» не стоят и ломаного гроша, хотя бы потому, что в таком случае репутационные потери России как великой державы будут настолько колоссальны, что их не компенсируешь никакими, самыми идеальными отношениями с Грузией. И руководство РФ прекрасно понимает это. Недаром первый официальный визит президента РЮО Леонида Тибилова в Российскую Федерацию (который проходит как раз сегодня) состоялся именно после победы «Грузинской мечты», причем, в день, когда должно быть утверждено новое правительство Грузии. Тем самым Москва на самом высоком уровне еще раз дает четко понять всем, что никакого пересмотра взаимоотношений с Южной Осетией и Абхазией не будет.
Во-вторых, «отзыв признания» никак не будет способствовать решению вопроса о
«восстановлении территориальной целостности Грузии» в грузинском понимании. «Развод» Грузии и Южной Осетии был исторически неизбежен. Грузино-югоосетинское «общежитие», как со всей наглядностью свидетельствует многовековой опыт, было возможно только в рамках тоталитарной системы и только при условии широкого применения репрессивного аппарата, понятное дело, против Южной Осетии. В любой другой ситуации столь противоестественный союз не имел никакого будущего.
Естественно, ни о каком вхождении Южной Осетии в состав Грузии ни под каким видом (федерация, конфедерация и т.д.) речи быть не может ни сегодня, ни когда-либо в будущем. То есть «грузинским мечтателям» предлагающим сегодня Южной Осетии «все, кроме признания», очень скоро придется понять, что Южной Осетии от Грузии как раз кроме признания, ничего и не нужно. У Южной Осетии и Грузии есть только одна возможная модель взаимоотношений в будущем – как двух равноправных государств. Будут эти межгосударственные отношения добрососедскими или враждебными – зависит только от официального Тбилиси. Примечательно, что с изменениями во властной элите Грузии совпала и внезапно вспыхнувшая в РЮО дискуссия том, строить ли Южной Осетии независимое государство, или добиваться вхождения в состав России. Впрочем, более глубокая оценка этого факта (в том числе и того, является данное совпадение случайным или нет), а также всесторонний анализ вопроса о возможности и необходимости вхождения РЮО в состав РФ (объединения Осетии в составе России) – тема для отдельного исследования, которая выходит за рамки настоящего доклада. Отметим лишь, что упомянутая дискуссия достаточно неожиданно получила широкий резонанс за пределами республики, волей-неволей создавая ложную предпосылку о том, что в Южной Осетии до сих пор не разобрались в своих стратегических целях. Между тем, никакой серьезной основы для нее на сегодняшний день нет. Очевидно, что в сложившихся политических реалиях возможное присоединение Южной Осетии к России мировое сообщество однозначно воспримет как аннексию, как беспрецедентное нарушение принципов нерушимости границ и территориальной целостности, и не признает никогда. В отличие от факта существования независимой Республики Южная Осетия, провозглашенной в соответствии с правом наций на самоопределение, которая, уверен, рано или поздно будет признана и другими странами. Принятие РЮО в состав РФ потенциально чревато также тем, что в будущем уже сама Россия рискует стать объектом территориальных претензий, а желающих предъявить их Москве не так уж и мало. Наконец, постоянное муссирование данной темы серьезно осложняет решение вопроса признания Южной Осетии мировым сообществом. Действительно, зачем признавать независимость государства,которое только и мечтает с этой независимостью распрощаться? Учитывая это, а также ряд других факторов, нельзя не согласиться с президентом Южной Осетии Леонидом Тибиловым в том, что «неожиданно вызвавшая споры… неприоритетная на сегодняшний день тема была привнесена извне». «Видимо, кому-то за пределами РЮО выгодно расколоть югоосетинское общество... Известно также, что определенные силы заинтересованы в использовании идеи объединения Осетии в деле отрыва Кавказа от России. Возможно также, что кто-то далеко за пределами Южной Осетии решил, что именно эта идея привлечет большинство населения на их сторону в предвыборной борьбе за власть», – такую жесткую и предельно четкую оценку дал данной дискуссии президент Южной Осетии, тем самым фактически поставив в ней точку. Подытоживая вышеизложенное, можно со всей очевидностью утверждать, что в августе 2008 года Южная Осетия вышла на качественно новый этап национально-государственного строительства. На этом этапе именно от политической элиты Южной Осетии во многом зависит, сможет ли нация воспользоваться представившимся шансом и построить полноценное демократическое государство. Первостепенной задачей осетинской политической элиты в данных условиях является проведение объективного и системного анализа прошлого и сложившейся сейчас ситуации, чтобы на основе этого анализа разработать эффективную программу действий, обеспечить внутреннее согласие и планировать свои дальнейшие шаги в кардинально изменившихся условиях.
Поэтому на передний план выходят не только и не столько проблемы внешнеполитического характера, включая урегулирование отношений с Грузией, сколько вопросы строительства и развития Южной Осетии как государства, способного эффективно и максимально быстро решать стоящие перед ним проблемы. Серьезные структурные перемены нужны практически во всех сферах. И в первую очередь, необходимы кардинальные реформы в политико-правовой системе республики, а также создание полноценной социально-экономической системы с учетом специфики РЮО. Курс Республики Южная Осетия на независимость и строительство своего государства не имеет альтернативы. Этот курс не изменится ни в зависимости от того, какие силы будут у власти в Грузии, ни в результате уговоров друзей и угроз врагов, ни вследствие какого угодно внешнего давления. Этот курс, безусловно, будет и далее реализовываться на фоне всесторонней интеграции с Российской Федерацией, стратегическим союзником и другом Южной Осетии. Построение независимого жизнеспособного, демократического государства – грандиозная историческая задача осетинского народа, которая имеет все шансы стать осетинской национальной идеей. И решение этой задачи народу Республики Южная Осетия, осетинскому народу вполне по плечу.
Вячеслав ГОБОЗОВ,
председатель Социалистической партии «Фыдыбаста» Республики Южная Осетия
