Приход коалиции Бидзины Иванишвили к власти в Грузии ознаменовался громкими заявлениями о неминуемой нормализации отношений с Россией, Южной Осетией и Абхазией. Чего только не услышали жители этих республик за два неполных месяца, каких только пряников им теперь не обещают - это и открытие Эргнетского рынка, разблокирование дорог, в том числе Транскама, всякого рода экономические и гуманитарные проекты, «неожиданно» для Грузии вдруг выяснилось, что войну в 2008-м начал Саакашвили и т.д. и т.п.
Вместе с тем, «мечтатели», также как и Саакашвили, ни на минуту не допускают, что нужно заканчивать с клоунадой и признать сложившуюся в Закавказье новую реальность. Более того, Бидзина с апломбом заявил, что не поедет в Россию из-за российских посольств в РЮО и Абхазии, правда, при этом никто не задал вопроса, а, собственно говоря, в Российскую Федерацию его вообще кто-нибудь приглашал? Ведь визиты между двумя государствами вещь строго регламентированная соответствующими протоколами, это тебе не поездка от Дидубе до Глдани.
Но самое интересное открывается при более внимательном рассмотрении предложений «Грузинской мечты» по отношению к РЮО и Абхазии, которые пока носят лишь характер деклараций.
Представители победившей коалиции претенциозно преподносят их как свое ноу-хау, однако на самом деле «Мечта» беззастенчиво занимается плагиатом, списав практически все основные положения так называемой стратегии «Вовлечение путем сотрудничества», которая была разработана еще при Саакашвили пару лет назад. Правда, если учесть, что истинное авторство стратегии принадлежит западным политтехнологам, психологам и другим специалистам, то обвинение в плагиате отпадает, поскольку главный топ-менеджер Грузии и при Саакашвили, и при Иванишвили один и тот же.
В тексте этого манускрипта многое говорится о содействии активизации торговых взаимоотношений между населением Южной Осетии и Грузии, расширении торговли, создании поощрительных финансовых условий, поддержке социальных и межобщинных взаимоотношений.
Кроме того, речь идет о создании целевых фондов с участием государства, доноров и частных инвестиций для совместной бизнес-деятельности и поддержки проектов, обеспечения доступности медицинского обслуживания, создания для жителей Абхазии и Южной Осетии возможностей получения образования через международные образовательные программы. И, конечно же, открытие Эргнетского рынка. Другими словами, основной акцент делается на максимальную интенсификацию контактов с населением Южной Осетии с помощью так называемой народной дипломатии, установление взаимодействия между группами населения, имеющими одинаковые интересы, в частности, между бывшими военными, молодежью, учеными, журналистами и др.
Важное значение придается информационной составляющей. Современные информационные технологии должны помочь Тбилиси вести пропаганду на Южную Осетию и Абхазию, что собственно и происходит. Таким образом, «Мечта» Бидзины не оригинальна. Поэтому надо говорить о «новых предложениях» со старыми целями. Это всего лишь камуфляж, рассчитанный на несведущих. Можно, конечно, сказать, что, как и прежде, эта тактика не даст никаких результатов для Грузии и ее покровителей, но на сегодняшнем этапе ситуация для Южной Осетии может осложниться в случае мощной финансовой поддержки со стороны западных стран-доноров и использования современных информационных и политических технологий. Эффективность и изощренность последних очевидна. Одна из главных целей информационной составляющей новой стратегии - вызвать антироссийские настроения в Южной Осетии и Абхазии. Параллельно перед грузинскими диаспорами и лоббистами поставлена задача дискредитировать Южную Осетию в глазах руководства и общественности России. Судя по регулярным публикациям во многих СМИ, этот процесс запущен.
В данном случае следует обратить внимание на следующий аспект: представителям Южной Осетии теперь необходимо проявлять гораздо большую осторожность при контактах с грузинской стороной или международными организациями.
Новый грузинский режим делает ставку на тактику «мягкой силы». Задача минимум - максимально затормозить процесс дальнейшего признания РЮО и Абхазии. Для того, чтобы ввести в заблуждение международную общественность, применяется испытанный метод - осетинам активно навязываются всякого рода совместные проекты с деятелями грузинского третьего сектора, в то время как участие в подобных проектах преподносится западными организациями, для которых главная цель изменить сложившийся расклад сил в Закавказье, как готовность осетин к сотрудничеству, взаимодействию с грузинами, в том числе в перспективе в рамках одного государства. Логика достаточно примитивная - если эти люди могут сотрудничать в рамках совместных проектов, значит, они смогут ужиться и в одном государстве. Впрочем, сомнительно, чтобы представители западных НПО и фондов, спонсирующих подобные проекты, не были информированы об истинном положении дел, но перед большинством из них не стоит задача донести правду до международной общественности.
Поэтому чем больше реализуется подобных проектов, тем более живучим становится миф о том, что осетины в принципе могут и пойти на уступки в политических вопросах.
После того, как в 90-е годы реализовывалась именно такая тактика, большая часть грузинского общества и западных экспертов были уверены в том, что осетины, столь активно участвующие во всякого рода совместных мероприятиях, совместном бизнесе и др., созрели и готовы к компромиссам в вопросе о статусе. Никто не верил в то, что осетины готовы опять, как в начале 90-х, любой ценой отстаивать свою независимость и свободу, поэтому единодушный порыв народа в 2004 году стал для западных политтехнологов и пиарщиков, привыкших действовать по меркам арабских и африканских стран, полной неожиданностью.
В этой связи встает закономерный вопрос - зачем выставлять себя в качестве слабого звена, по которому лучше первым нанести удар, так как успех гарантирован? Ведь ни для кого не секрет, что Саакашвили, при выборе цели для первого удара, не в последнюю очередь руководствовался этими соображениями.
Сегодня вновь общественности Южной Осетии предлагаются совместные проекты, издание совместных газет, сайтов, книг и др., логично задаться вопросом, если уж западные фонды так беспокоятся о развитии гражданского общества и демократических институтов в Южной Осетии, то какая необходимость делать это в жесткой увязке с грузинскими НПО, почему бы напрямую не реализовывать проекты с югоосетинскими неправительственными организациями? И почему бы с них этого не потребовать? Если они действительно исходят из благих побуждений о развитии гражданского общества в Южной Осетии, пусть финансируют соответствующие проекты, но без участия грузинских НПО. Если же партнерство с грузинскими НПО ставится как обязательное условие финансирования проекта, следует сделать логичный вывод: для чего все это нужно. Республике нужны международные трибуны для продвижения своих позиций, а не бесполезные попытки что-либо объяснять пребывающему в состоянии перманентного заблуждения грузинскому обществу.
Мнения о том, что нужно «завязывать» с ничего не дающими республике контактами с грузинскими НПО, звучат давно, под вопрос ставится целесообразность проведения каких-либо совместных встреч. Последняя стамбульская встреча представителей неправительственных организаций Грузии и Южной Осетии в рамках проекта «Точка зрения», вызвав негативный резонанс, вновь актуализировала эту проблематику.
Скандал был вызван публикациями участников с грузинской стороны, в частности Гоги Апциаури, в которых утверждается, что, по словам представителей осетинской делегации, новая политическая реальность в Грузии дает им надежду на реальное начало урегулирования проблем. «Раньше и сами проблемы назывались несмело, поскольку ни у кого не было надежды, что представителям гражданского общества кто-то уделит внимание. А сейчас - иная реальность, и нужно сделать первые шаги.
Наша открытость, большая свобода и надежда, наверное, подсознательно вызваны развившимися в Грузии процессами. Если раньше мы не говорили потому, что в реальности ничего бы не получилось, сегодня у нас уже появилась надежда, и это повлекло откровенность и доверие друг к другу. Именно эта надежда и сделала нашу встречу такой интересной», - цитирует Апциаури одного из участников встречи с осетинской стороны.
В другой публикации тот же самый Апциаури и еще один участник проекта «Точка зрения» Георгий Хуцишвили, в восторженных тонах комментируют идею моратория по обсуждению вопроса статуса между Южной Осетией и Грузией на ближайшие 5-10 лет и политических вопросов в целом, которая, по их словам, была озвучена одним из югоосетинских экспертов в Стамбуле.
Разумеется, подобные публикации у тех, кто с ними ознакомился, вызвали отрицательную реакцию. Вместе с тем, зная «обычаи» грузинской прессы, мы обратились непосредственно к участникам встречи в Стамбуле с югоосетинской стороны. Они все в один голос опровергают информацию, содержащуюся в этих статьях.
Как нам сообщила координатор проекта с югоосетинской стороны, руководитель неправительственной организации Ассоциация женщин за права человека Лира Цховребова, разговоры о том, что в Стамбуле на встрече НПО РЮО и Грузии звучали предложения заморозить вопрос статуса Южной Осетии, не соответствуют действительности.
Касаясь реакции представителей Южной Осетии на политические процессы, произошедшие в Грузии, а именно поражения партии Саакашвили на выборах, и приход к власти правительства Иванишвили, Лира Цховребова отметила, что победа «Грузинской мечты» в Грузии вызвала много вопросов с грузинской стороны и у международных организаций. «Их интересовало, что даст для разрешения конфликта факт прихода к власти новых людей. Мы четко всей командой выразили единое мнение, что измениться могут лишь отношения, стать более доброжелательными и добрососедскими, но сказать, что мы возлагаем на это какие-то надежды нельзя. К тому же у нас есть опыт разочарований - приход каждого режима в Грузии чреват еще большим кровопролитием, хотя поначалу даже текст выступлений звучит один и тот же», - сказала координатор проекта с осетинской стороны.
В том же духе высказались другие участники встречи. То есть, налицо диаметрально противоположные версии произошедшего. Не исключено, что грузинские коллеги устроили банальную провокацию, грубо говоря подставу. В таком случае встает закономерный вопрос - зачем встречаться с людьми, которые после традиционных любезностей и признаний в братской любви в восточном духе, способны устроить политическую провокацию против представителей Южной Осетии, прекрасно зная, какой может быть реакция общественности в республике на подобные сообщения.
Несколько странной выглядит и реакция участников встречи с югоосетинской стороны. Опровергая в один голос информацию грузинской прессы, они, тем не менее, пока что не выступили с публичными заявлениями в адрес грузинских «энпеошников», весьма вольно истолковавших их слова.
Еще одно непримечательное обстоятельство касается того, что представители Грузии и международных организаций на протяжении всех 20 лет превращают совместные встречи с югоосетинской стороной в поле для информационных вбросов с целью зондирования общественных настроений и сбора нужной им информации.
Последний зондаж был произведен одновременно в ходе стамбульской встречи НПО и со стороны представителей международных организаций, принимавших участие в Женевских дискуссиях. Речь идет о так называемой деполитизации грузино-осетинских отношений без подписания договора о неприменении силы, признания Грузией своей ответственности за геноцид осетинского народа и выплату нанесенного ущерба. Такое мы уже проходили в 90-е годы, когда под соусом т.н. народной дипломатии обсуждение принципиально важных вопросов было отодвинуто на туманную перспективу, а на первый план вышло «мацони-малако». Народная дипломатия на практике была использована для попытки воздействия на общественное мнение республики в нужном направлении. Итог - две агрессии с 2004 по 2008 годы. Нельзя не задаться вопросом, стоит ли нам в который раз наступать на одни и те же грабли.
Большая доля ответственности лежит и на государстве, которому со своей стороны следует позаботиться о привлечении в республику российских фондов, спонсирующих различные гуманитарные проекты или же тех международных организаций, не выполняющих чей-то геополитический заказ.
Современное государство немыслимо без развития гражданского сектора, активной деятельности неправительственных общественных организаций, которые бы занимались важными социальными вопросами, образовательными или в сфере здравоохранения, стабильной правозащитной деятельностью. Вместе с тем, прослеживается весьма интересный вывод - несмотря на почти два десятка лет финансирования югоосетинского третьего сектора со стороны западных фондов трудно сказать, что мы существенно продвинулись вперед по пути создания полноценного гражданского общества. Были, конечно, отдельные удачные проекты, но как таковой гражданский сектор в республике по сей день находится в зачаточном состоянии, поскольку бесконечное обсуждение грузино-осетинских отношений мало что дает для его реального развития. Правда возможно, западные доноры и не ставили перед собой цели способствовать созданию в Южной Осетии жизнеспособного гражданского общества.
