Советский Союз считался страной межнациональной гармонии, хотя отдельные всплески национального противостояния, особенно на окраинах огромной империи были. Понятно, что не только добрая воля народов позволяла удерживать межнациональный баланс. Репрессивный аппарат КГБ, находящийся «под мудрым руководством» Коммунистической партии позволял держать в «узде» националистические проявления, под каким бы благовидным предлогом те не возникали. Для Осетии даже справедливое возмущение произволом ингушских бандитов во Владикавказе закончилось репрессиями и обвинениями в национализме.
Раньше националистические течения преимущественно проявлялись на бытовом уровне. Редко какое из них базировалось на научной основе, несмотря на то, что научные и околонаучные теории уже тогда могли создавать взрывоопасную базу. Но и научный мир был под зорким контролем «соответствующих органов» и научные дискуссии по поводу первичности или элитарности того или иного народа обычно не выходили за стены научных институтов.
В настоящее время при обособлении национальных научных центров в некоторых из них возникают очаги национализма. Мы не будем говорить о грузинской научной среде. При наличии здравомыслящих и объективных историков, здесь расцвела шовинистическая научная элита. И версия, на которой неустанно настаивают грузинские академики и профессора о том, что южные осетины признаются пришлым народом уже никого не удивляет. Смогли же договориться в тбилисских научных кабинетах до того, что назвали абхазов одним из грузинских племен.
Сегодня существует новая тенденция, которую бы мы образно назвали битвой за аланское наследие. Раньше «проблема» разделения наследия алан была связана с осетинами, балкарцами и карачаевцами. Но здесь имеются хоть какие-то этнографические и исторические основания. Однако когда на аланское наследие начинают претендовать другие кавказские народы – это вызывает настороженность.
Первым претендентом на эту заявку являются ингуши. В столице республики городе Магасе в резиденции президента Ингушетии Ю.Евкурова даже висит большой портрет вооруженного воина с подписью «аланский всадник». И само название города Магас, взятое из аланской средневековой истории говорит об абсолютных ингушских притязаниях. Ингушские представители договорились до того, что называют грузинскую царицу Тамару, у которой мать была осетинкой ингушской племянницей. Хорошо, что на Севере Осетии успели «застолбить» наименование Алания в названии Республики. А ведь могли и не успеть. И возможно мы бы сегодня читали: Республика Ингушетия-Алания со столицей Магас.
При этом подобное движение с каждым годом набирает силу. В Интернете давно уже идет битва на эту тему, в которую постепенно включаются и представители ученого мира. Но если в сопредельных национальных сообществах в ней участвуют молодые ученые, не обремененные научной дотошностью, то в Осетии им противостоят ученые старшего поколения. Сейчас пока такое соотношение оправдано. Но пройдут годы и есть опасность, что молодым амбициозным противникам, некому будет отвечать. В Осетии, приходится констатировать, в научной среде наблюдается потеря преемственности поколений.
Впрочем, серьезная опасность кроется и во внутренней среде. Все чаше раздаются призывы отказаться от линии преемственности: скифы-сарматы-аланы-осетины. Пора, мол, признать, что осетины это исконно кавказский народ. Когда подобное говорят те же ингуши или другие ученые из северокавказских республик, это понятно. Но когда подобное положение пытаются протолкнуть люди в самой Осетии – это настораживает. Примером может служить околонаучный опус некой дамы, экономиста на пенсии, в котором она позиционировала осетин как находящихся в иллюзорном плену аланского наследия. При этом научный мир Северной Осетии, устроив обсуждение этого псевдо научного опуса, сделал ей бесплатную рекламу. Даже в Южной Осетии раздался призыв отказаться от того, чтобы причислять себя к аланам, мол, народу – пораженцу.
Таковы реалии дня сегодняшнего, что аланское наследие надо отстаивать. Это должно стать одной из парадигм нашего научного сообщества. При всей внешней абстрагированности и романтичности стремление иметь достойных предков имеет большое значение для устойчивости национального самосознания. Пока что перспектива выглядит тревожной. В Южной Осетии, к примеру, «чистых» алановедов практически не осталось. Ну а фактически это, прежде всего, заведующий отделом ЮОНИИ Юрий Гаглойты. Вызывает тревогу также несогласованность и недопонимание в среде осетинских историков. Непонятно, например, каким образом в конце прошлого года, в Барселоне, где рассматривались вопросы алановедения, не оказалось Юрия Гаглойты. Не готовится и молодая смена историков алановедов. Чтобы появилась достойная замена плеяды осетинских историков «советского периода» нужно, чтобы уже сегодня в этой сфере работали молодые историки. А новые имена все не появляются. Потеряна пресловутая преемственность. Понятно, что зарплата ученых символична. Например, в ЮОНИИ младший научный сотрудник получает такую же зарплату, как и обычная секретарша в госучреждении. Неслучайно даже часть ученых старшего поколения по этой причине вынуждена подрабатывать на госслужбе, что также не лучшим образом сказывается на их научной деятельности.
Пока что западное сообщество в основном поддерживает линию преемственности алан и осетин. И это возможно связано и с тем, что осетины являются христианским народом, а новые претенденты преимущественно мусульмане. Настороженное отношение к мусульманству в Европе сказывается и на умонастроениях научного мира. Но не получится ли с учетом финансовых ресурсов тех же ингушей так, что появятся отдельные западные ученые, которые решат провести ревизию основополагающих теорий и заключений. Поэтому считаем, что основной целью научного сообщества Осетии сегодня должно стать отстаивание аланского наследия.
