Пятилетие августовской агрессии Грузии против Южной Осетии стало поводом для проведения многочисленных мероприятий, в том числе экспертного характера и публикации большого количества статей в российских и западных СМИ. В этом году Южная Осетия отмечает пятую годовщину августа 2008 года. Пять лет назад судьба молодой республики была вновь поставлена на карту, оказавшись в эпицентре геополитических процессов. Еще тогда аналитики и эксперты отмечали, что Южная Осетия подверглась агрессии не только со стороны носителей ущельного фашизма, речь шла о более глобальных масштабах. За событиями 2008 года, так же, как и за последовавшими войнами в Ливии и Сирии, стоят творцы однополярного мира.
Спустя пять лет события, произошедшие в 2008 году, продолжают волновать политиков, экспертов, общественных деятелей, находящихся как по одну, так и другую сторону баррикад. Это может говорить лишь о значимости последствий войны, прочно получившей неформальное название «Пятидневная», хотя собственно для Южной Осетии эти пять августовских дней были логическим продолжением и апофеозом двадцатилетней политики геноцида и террора, проводимого в отношении южных осетин со стороны Грузии.
Как бы там ни было, пять августовских дней действительно потрясли мир и еще долгое время будут предметом обсуждения и дискуссии, хотя бы потому, что после 2008 года на постсоветском пространстве сложилась принципиально новая геополитическая реальность. Конечно, говорить о возвращении России в ранг мировой сверхдержавы было бы преувеличением, но приоритет российских интересов в сфере непосредственного влияния Москвы был четко обозначен, одним из результатов чего, кстати, стало отсутствие прямых военных столкновений в конфликтных зонах СНГ за прошедшие пять лет.
Другим прямым следствием стало то, что несмотря на перманентную критику со стороны Запада из-за проведения операции по принуждению Грузии к миру и спекулятивным употреблением термина «оккупированные территории» позиция России в международных делах стала весомей. По крайней мере, геополитические оппоненты Москвы убедились в том, что игнорирование ее интересов может достаточно жестко аукнуться и это отнюдь не гипотетическая перспектива, как всем казалось ранее. Можно с уверенностью предположить, что поступи тогда Россия по-другому, или если бы Южная Осетия предпочла сдаться без боя, нынешние события в Сирии развернулись бы гораздо раньше и, возможно, с более прогнозируемым исходом. То же самое касается дальнейшего продвижения НАТО на постсоветском пространстве, проведение операции по принуждению к миру агрессора и быстрый разгром распиаренной грузинской армии заставил пентагоновских и брюссельских бисмарков на время отказаться от этой идеи. Если раньше принятие Грузии в альянс планировалось осенью 2008 года, то теперь эта сомнительная перспектива отнесена на более отдаленный срок.
Исследователи и журналисты нередко проводят параллели с августовскими событиями. Кто-то сравнивает их с Карибским кризисом, кто-то с другими событиями. Но одно сравнение заслуживает более пристального рассмотрения, хотя первоначальные ассоциации были вызваны несколько иной исходной. Российские журналисты, общественные и культурные деятели, побывавшие в Южной Осетии в период агрессии и непосредственно после нее, сравнивали дымящиеся развалины столицы республики со Сталинградом. Но схожесть между этими разными историческими событиями можно усмотреть не только и не столько в степени разрушений. Битва под Сталинградом занимает особое место в истории Великой Отечественной войны, ее итоги историки охарактеризовали как коренной перелом в ходе всей Второй мировой войны.
Между тем Сталинград, несмотря на свое расположение на берегу одной из важнейших водных артерий воюющего СССР - реки Волги, по которой в центр страны поставлялись нефтепродукты и другие грузы, имеющие огромное значение для ведения войны, и наличие оборонных предприятий, включая Сталинградский танковый завод, являлся отнюдь не самым значимым звеном в обороне государства. Для сравнения, захват Киева, Харькова, Крыма, Донбасса, других городов и областей Советского Союза имел для страны не меньшие негативные последствия, а в ряде случаев и более тяжкие.
Но значение Сталинграда измерялось не столько факторами географического и экономического характера. В ходе этой 200-дневной битвы произошло прямое столкновение идеологии двух государств, менталитета двух народов. Это была ключевая битва воли и упорства, в которой выигравший мог в дальнейшем диктовать свои правила игры. Удержание или захват двухсот-трехсот метров прибережной части города, еще остающихся в руках советских войск, имел огромнейшее моральное значение, хотя до этого гитлеровцы победным маршем прошли тысячи километров по Западной и Восточной Европе, сметая любое сопротивление. Однако эти несколько сот метров стали для них непреодолимой преградой, против их воли и упорства, воспитанного идеологией нацизма и разгромившего всю Европу, была противопоставлена другая воля, воля народа, предпочитавшего смерть порабощению. Некоторые немецкие военачальники убеждали своего фюрера в том, что захват этих считанных метров не имеет особой тактической целесообразности, но он прекрасно осознавал, что город на Волге стал символом сопротивления нацистской агрессии, где каждый метр имел большее значение, чем та или иная европейская столица, сдавшаяся почти без боя. Именно поэтому Адольф Гитлер запретил отступление немецких войск, даже когда над ними нависла угроза окружения. Но в битве за символ он проиграл вчистую, что для него означало проигрыш всей войны. С тех пор Сталинград стал символом несгибаемой воли к победе, самоотверженности и упорства, переходящего границы человеческих возможностей.
По всей видимости, свой «Сталинград» бывает в истории каждой страны и каждого народа. Для осетинского народа таковым стали события 20-летней грузинской агрессии, когда, несмотря на подавляющее превосходство врага в живой силе и технике, республика выстояла и защитила свою независимость вопреки всем неблагоприятным обстоятельствам. Апогеем этой борьбы народной воли с волей агрессора стали трагические августовские дни 2008 года, когда результат многомиллиардных вложений стран Запада и труда их инструкторов обрушился на Южную Осетию, казалось бы не оставляя защитникам республики ни малейшего шанса выстоять и просто выжить.
Однако вопреки всем расчетам и логике, агрессорам, уверенным в своей победе, было оказано отчаянное сопротивление, затормозившее реализацию их преступных планов. Окончательный крест на операции грузинских войск был поставлен российским принуждением к миру.
Если исходить из чисто тактических масштабов, это была не самая крупная, с точки зрения количества задействованных войск, война. За последние десятилетия в мире регулярно развязываются войны, в которых принимали и принимают участие куда большее количество войск и техники, нежели в 2008 году.
Но именно август 2008-го стал тем последним рубежом для России, за который нельзя отступать ни при каких обстоятельствах и который для геополитического противника, подчинившего до этого весь бывший соцлагерь, стал непреодолимым. Недаром российское руководство признавало, что не будь однозначной, твердой позиции со стороны РФ в 2008 году, мир бы стал иным. Август 2008-го означал, что геополитическое отступление последних двух десятилетий прекратилось.
Аналогичное морально-психологическое и геополитическое значение имеют сегодняшние события в Сирии, где Россия и ее союзники так же затормозили планы натовских стратегов и радикального ислама окончательно подчинить Ближний Восток и развернуть наступление на следующие цели - Иран и Россию. Кавказский регион при этом, разумеется, подвергся бы коренному переформатированию, включая возобновление горячей фазы старых конфликтов. Однако этого пока что не произошло. Не случайно именно поэтому многие российские аналитики назвали оборону Сирии арабским Сталинградом. Оказав, разумеется, во многом благодаря поддержке союзников, упорное сопротивление исламистам и западным спецслужбам, сирийские войска перешли в контрнаступление, шаг за шагом вычищая свою страну от банд головорезов, продемонстрировавших всему миру, что несет человечеству уродливый симбиоз радикальных салафитов и западных ястребов. Жестокие расправы над пленными и мирными жителями, вплоть до сожжения живых людей, акты каннибализма - вот неполный перечень «подвигов» выучеников НАТО. В Южной Осетии хорошо знакомы с этим почерком на протяжении последних 20 лет.
Пятилетняя годовщина августовской трагедии - очередной повод напомнить общественности других стран о совершенных преступлениях, которые не могут быть преданы забвению и уж точно никоим образом не могут быть следствием деятельности одного-единственного человека, как нам сейчас пытаются внушить «мечтатели» в Грузии, либеральные эксперты и политики в разных странах.
С одной стороны, речь идет об извечной тенденции грузинского общества, привыкшего своих кумиров превращать в стрелочников. С другой, как признался бывший посол США Метью Брайза, в Вашингтоне было принято решение свалить всю вину на Саакашвили. Только непонятно, почему некоторые в России содействуют этому. Особенно удивляет, когда подобные оценки можно услышать со стороны некоторых российских экспертов. Видимо, далеко не все хорошо знакомы с новейшей историей Грузии, в которой одного диктатора и агрессора сменял другой. На смену Звиаду Гамсахурдия, устроившего геноцид осетинского народа, в ходе кровавого переворота пришел Шеварднадзе, затем вторгшийся в Абхазию. Его в свою очередь сменил в результате «революции роз» Саакашвили, вновь развязавший агрессию против Южной Осетии. Этих лидеров выбирали миллионы грузинских избирателей, причем одним из главных предвыборных лозунгов каждый раз было обещание в кратчайшие сроки восстановить так называемую территориальную целостность. Как признался один из грузинских политиков после войны 2008 года, «виноват не один Сакашвили, виновато все общество, которое была бы радо, если бы выиграло войну».
Саакашвили и его команде не удалось выполнить свои обещания вернуть Южную Осетию и Абхазию, во многом благодаря этому грузинский избиратель предпочел «Грузинскую мечту» Иванишвили, которая опять-таки обещает в ближайшем будущем решить этот вопрос.
Вместо того, чтобы реально постараться искоренить последствия политики Саакашвили за последние десять лет, нынешние власти Грузии продолжают его линию, просто несколько сменив методы. Весьма красноречивые заявления в канун пятилетия грузинской агрессии против РЮО прозвучали из уст нынешнего министра внутренних дел Грузии Гарибашвили. «Приближается 8 августа. Именно в этот период 5 лет назад нашей стране пришлось пройти большое испытание. Российско-грузинская война принесла нам большие потери - оккупированы территории, человеческие жертвы и вынужденно перемещенные соотечественники. Дорогие полицейские, мы должны почтить память тех, кто пожертвовал собой в борьбе за территориальную целостность, в том числе героев-сотрудников МВД. Я верю, что их самоотверженность не пройдет даром. Только в результате продуманных, последовательных и действенных шагов мы сможем в ближайшем будущем обеспечить общественный порядок в ареале границ объединенной Грузии», - отметил Ираклий Гарибашвили. Нелишне напомнить, что юный Гарибашвили далеко не оригинален, подобные заявления регулярно звучали со стороны представителей команды Саакашвили.
Очередные перлы озвучил и идейный вдохновитель очередного приступа хамелеонства грузинской элиты католикос Илия II, который даже сейчас предпочитает употреблять термин так называемая Южная Осетия и Цхинвальский регион. Для этого человека реальные исторические процессы, похоже, проходят мимо его «святейшего» внимания. В 2008 году его паства, благословляемая им, пыталась стереть память о Южной Осетии вместе с жителями, убивая беженцев на дорогах и добивая раненных российских миротворцев. Однако католикос, уже второй раз за последний год посетивший Россию, не произнес ни одного слова в качестве извинения по поводу массовой гибели российских граждан от рук его верных прихожан.
Еще одним проявлением иезуитства грузинского экзарха стали слова об обещании оказать содействие в возвращении беженцев, якобы полученном со стороны руководства РФ. По сути, речь идет об очередной провокации против российских интересов на Кавказе, в частности, в Южной Осетии. Заявления грузинского католикоса почти сразу же дезавуировал российский премьер Дмитрий Медведев в своем интервью телеканалу «Рустави -2», отметив, что Россия никоим образом не будет вмешиваться в решение подобных вопросов. Кроме того, российский премьер напомнил Грузии о беженцах-осетинах.
В Южной Осетии к категории беженцев могут быть отнесены лишь те, кто спасался от грузинских бомбардировок и танков в Россию, те же, кто предпочел направиться в сторону Тбилиси, не могут быть отнесены к этой категории. В данном случае эти лица определились со страной дальнейшего проживания, с тем, гражданство какого государства они хотели иметь. Поэтому попытки искусственно подвести их под понятие беженцев выглядят неумело и неубедительно. Несмотря на ведущиеся боевые действия, в Южной Осетии не было репрессий или каких-либо других противоправных действий против граждан республики грузинской национальности. Многие из них по-прежнему живут в республике, не испытывая никаких неудобств, связанных с их национальной принадлежностью. А что касается тех, кто состоял в незаконных вооруженных формированиях и оказывал содействие грузинским силовым структурам в осуществлении политики террора и геноцида против РЮО, то их вопрос находится в компетенции правоохранительных органов республики. После поражения грузинской армии они вместе со своими хозяевами предпочли скрыться от правосудия на территории Грузии.
